произвела я умозаключения, – а перестал быть нужен – и перестал таковым быть.
Я опять загрустила, опять принялась громко сморкаться, а слезы насквозь промочили даже богатырский платок.
– Крош, ну ты чего? Говорю же, ты самая-самая. И зачем ты к этим оптимистам пошла? Расстроилась только. Пессимистом быть плохо, это мне еще и мамка говорила. Оптимистом, как сейчас поняли, дорого, давай мы с тобой будем реалистами. Ну, зачем ты туда пошла?
Я задумалась. И правда, чего бросилась к этому учителю, как кур в ощип?
– Там народу много. Думала, где много народа, там, наверно, правильное что-то происходит. И еще они все улыбаются, радуются жизни, позитивно настраиваются, убеждены, что у них в жизни все будет хорошо, а я все сомневаюсь, тщательно размышляю, каждый шаг просчитываю.
Горько всхлипнула, положила голову Котигорошку на колено, он приобнял меня и стал по голове гладить, а я опять стала всхлипывать.
– Устала я, наверное, и от дороги, и от неопределенности, – оправдывала свою слезоточивость. – Принцессу вот никак не найдем, даже где искать – не знаем, не то, что на поверхность доставить. А мне поесть вкусненького хочется, пирожков сладких, поспать не на земле, а в мягкой постели, одеться по-человечески – девушка я или кто?
Потом помолчала и тихо спросила:
– Котя, мне кажется, я глупею. Я глупею в этом мире, не понимаю, что, зачем и почему. Он такой странный. Тебе так не кажется?
Котя шмыгнул носом, но посмотрел на меня серьезно.
– Ну, во-первых, я тебя не знал до того, как мы встретились, а во-вторых, со мной тоже что-то происходит. Голову мысли всякие посещают. Я тебе не говорил, но все, что мне матушка когда-либо рассказывала, я вспомнил и понял, что к чему. А еще ко мне знания как будто из окружающего пространства приходят. Не так, как учитель учил, что не думать совсем и все появится, нет. Они приходят и спорят друг с другом, кто прав, кто не прав. Позитивисты говорили, что человеку в день приходят до пятидесяти тысяч мыслей. Как только посчитали? И, представляешь, какой бардак они у меня в голове устраивают? Мне сейчас надо навести в ней порядок, а как это сделать – не знаю. Понятия не имею, как определить правильность, что ли. Иногда сознание как бы говорит одно, а кто-то другой противоречит. Понимаю, что нельзя жить без дружбы с собственной головой, потому мне нужна твоя помощь.
Я поразилась происходящему с моим попутчиком, но многозначительно произнесла:
– Если бы у меня был конфликт между умом и сердцем, я бы доверилась уму. Вот не ожидала, что у тебя все так запутано. Почему молчал?
– А что, сознание и ум – это одно и то же? Тогда, кто противоречит сознанию? Почему решила, что это сердце? И чем его мнение хуже?
– Вообще, в народе говорят: слушай свое сердце, но оно вроде как просто мышца. Вот как бы во всем этом разобраться? Нам бы с тобой хорошего учителя.
– Да боюсь я их теперь, – проворчал Котигорошек. – Только тебе и верю немного, да тому, чему мамка
