ожного берега зеленела вдали. Со стороны же села где жила девочка бескрайняя степь золотилась колосьями пшеницы до самого горизонта. Ну а по ночам стояла такая тишина, что Алле казалось, будто она оглохла. С закатом менялась вода в реке. Она становилась темно-зеленой, почти черной. Светло-зеленая Луна, словно большая тарелка и такого же цвета звезды, как расставленные вокруг нее блюдца, отражались в речной глади.
Однако отец Аллы не ценил эту красоту. Он прикипел к далекой Москве, где проходил срочную военную службу и даже возил на «Волге» генерала. После демобилизации Петро вернулся в родное село, быстро женился, обзавелся ребенком. Но не отпускала его далекая столица. Мечтал Петро туда вернуться. Даже, женившись, не стал строить собственный дом. До поры, до времени обитал с семьей в просторной родительской хате. Ждал своего часа. Потом прочитал объявление в областной газете, что московскому автобусному парку требуются водители, автослесари и еще многие работники, начиная от электриков и кончая уборщицами. Москва росла не по дням, а по часам. Возводились новые районы, требовалось их транспортное обеспечение. Приезжим со всех концов необъятного Советского Союза выделялись места в общежитиях, давалась временная столичная прописка. Петро написал письмо, затем по вызову приехал в Белокаменную. Год прокантовался в общежитии, в прокуренной комнате на восемь коек. Потом автопарк построил несколько домов для своих работников. В один из них – малосемейное общежитие – уродец без балконов в Восточном Бирюлёве перевез Петро супругу с Аллой. До работы всего несколько минут пешком по тогда еще малозастроенному, утопавшему в парках и садах району. Жене – Галине тоже нашлось дело. Пошла мести и мыть после смены автобусы. Денег оказалось гораздо больше, нежели платили в колхозе. Обзавелись немудреной мебелью, простеньким холодильником, стиральной машиной и даже цветным телевизором, купленным в комиссионном магазине. Справили «городскую» одежду с обувью. Появилась возможность посылать родителям на Украину небольшие деньги. Галина стала подумывать: не завести ли второго ребенка? Правда, она тогда не знала, что, еще живя в общежитии, Петро «гульнул с шалавой». Получил триппер. Болезнь запустил, в результате чего стал бесплодным. Какое-то время жена с грустью вспоминала о родных просторах. Глава семьи отвечал на вздохи:
– Забыла, как летом в Днепре мылась, а зимой – в хате в печке? Как руками в холодной воде стирала? Забыла, как навоз на ферме возила? А о ребенке подумала? Алла образование получит. В техникум, а может быть в институт поступит. Полноправной москвичкой будет! А ее дети станут коренными москвичами! Просторов не хватает? Каждое лето на родину в отпуск ездим. Загорай, купайся! Любуйся своими просторами! Кстати, Алла в Москве всего ничего, а говорит, как москвичка.
Петро не знал, что еще в детском саду сверстники колотушками быстро научили дочь русскому языку. Да и воспитательницы постарались – всегда поправляли девочку, когда у нее слетало с языка, что-нибудь украинское. Подчеркивали, дескать так говорят только неучи и невежи. В итоге ребенок к первому классу прекрасно освоил русский язык, а про себя считал неучами и невежами родителей, говоривших дома по-украински.
Когда Алла пошла в школу наступили новые времена. Некогда могучая страна развалилась. Создававшиеся столетиями экономические связи рухнули в несколько месяцев. Началось массовое закрытие заводов и фабрик, огромное количество людей выбросили на свалку, словно отработанный материал. Родителям Аллы повезло. Транспорт продолжал работать. Правда, стали задерживать зарплату, прекратили платить премии, принялись обжуливать при малейшей возможности. Кто-то попробовал возмутиться.
– Не нравится? Я тебя быстро с работы уволю, из общежития выселю. Да еще в другие автопарки стукну, чтобы тебя никуда не брали. Так, что поедешь, квартирант, в свой Мухосранск тихо спиваться, – отвечало начальство «возмутителям спокойствия».
Народ поутих. Понял, что отныне он – не вождь, не строитель новой жизни, не создатель светлого будущего человечества, а всего лишь квартирант в своей собственной стране. Ночами и не только ночами, а даже днем гремели взрывы, трещали автоматные очереди, щелкали пистолетные выстрелы. Находили в глубине лесных массивов и заброшенных садов сожженные машины с обгоревшими трупами внутри. Везли застреленных в разборках за передел собственности в морги. На кладбищах появились невиданные ранее надгробия с высеченными в полный рост портретами «крутых», опиравшихся на дверцы и капоты «Волг», а чуть позже – «Мерседесов».
Коснулись перемены и школ. Если малышня еще не понимала происходившего, то старшеклассники на вопрос: «Кем хочешь быть после окончания школы?» отвечали: «Бандитами», а старшеклассницы: «Проститутками». Когда Алла перешла в шестой класс, о том же стали мечтать ее соученики. К тому времени разборки с перестрелками прекратились. Все что можно было поделить поделено. Сгнили в роскошных усыпальницах «крутые», а в могилах с надгробиями попроще их подручные – «бригадиры» и «быки». Заполнили район многочисленные магазины, киоски, палатки, автолавки. Заработал закрытый на много лет кинотеатр
