Меркулов развел руками.
— Понял. Вопрос в пустоту. Значит, проснулись наконец?
— С тобой, Саня, очень просто. Ты сам задаешь вопросы, сам же на них и отвечаешь.
— Но хоть правильно отвечаю?
— У тебя опыт...
— Ладно. Но если ФСБ раскачалось, зачем же мне ей мешать? Пусть бы сами и пахали?
— Лично тебе, господин «важняк», поручается расследование убийства. А что ты там вообще накопаешь, одному Богу известно...
— ФСБ будет мешать или помогать?
— Все будет зависеть исключительно от тебя. От твоей работы.
— А почему же, Костя, газеты не шумят? Почему молчит телевидение? Тут, понимаешь, исчезло национальное достояние, а кругом тишина, как в могиле!
— Представь себе: если ты, «важняк», услышал об этом только что и от меня, то какие могут быть статьи в газетах?
— Не то говоришь, уважаемый шеф, ох не то! — не поверил собственному начальству Турецкий. — Я так думаю, что до сих пор не поступало команды «фас». Вот и вся петрушка! Не поверю я, что газетчики могли пропустить факт убийства исполнительного директора фирмы «Голден» господина Дондероу!
— Почему же? — возразил Меркулов. — Была, помнится, заметочка в «Московском комсомольце». Ну и что с того? Да, директоров убивают, и не только у нас — с завидным, кстати, постоянством, — но и в Штатах.
— Не приметил, — помолчав, сказал Турецкий.
— А я как-то не приметил, что ты с утра до вечера изучаешь газеты. Ну хорошо, а если бы приметил? Наверняка не обратил бы внимания... — Меркулов улыбнулся и, надев очки, в упор посмотрел на Александра. — Все, наконец? Тогда приступайте к делу, господин старший следователь.
— Можно взять фотик этого красавца?
— Забирай. На всякий случай — деталь. Этот красавец был в Афгане.
— При штабе, разумеется?
— Точно. У тебя, Александр Борисович, глаз-ватерпас.
— А поконкретнее нельзя?
— При штабе девятнадцатого танкового корпуса. В котором, между прочим, служил тогда и подполковник Николай Андреевич Бояров. — Костя улыбнулся хитровато.
— И тоже при штабе?
— Нет. Этот боевой офицер.
— Выходит, Бояров и Комар — старые знакомые?
— А вот уж чего не знаю, того не знаю.
— Я пошел?
— Шагай, шагай... Денька через два — максимум три буду ожидать тебя с нетерпением.
В дверях Александр обернулся:
— В каких пределах я могу сообщить своей команде суть нашего с тобой разговора?
— В пределах нормы.
— А Кроту?
— Ну начнем с того, что его еще надо достать. А потом, Кроту... Тьфу, будь ты неладен! Я не исключаю, что Кротов может знать куда больше моего.
— Почему?
— Ты же только что сам сказал, что он хорошо знает братьев Аракелянов! Или ты уже забыл о своем задании? Напомнить?
