вы носили этот перстень везде и всегда, но сейчас, узнав, что носить золотые кольца и перстни в нашей стране не принято, вы стали прятать его в карман. И надеваете его только перед своими выступлениями, поскольку считаете, что он приносит вам удачу. Так, далее, – я внимательно посмотрел ему в глаза и обратил внимание на то, что он весь внутренне напрягся и даже вспотел.
«Значит, волнуешься, товарищ «Фокусник». Хорошо, что волнуешься, мне это только на руку».
– Под левой лопаткой на спине у вас есть шрам. Вы получили его давно, ещё в детстве, когда с мальчишками лазили в сад воровать яблоки. После этого вы получили от отца хорошую трёпку за порванную рубашку. Я закончу этот раунд тем, что скажу, вы уж не обижайтесь, но у вас на правом носке большая дырка. Наверное, в силу небольшого достатка вы не привыкли выбрасывать вещи, которые отслужили свой срок. Поэтому ваш гардероб полон всякого старого и рваного белья. Но и это ещё не главное, – я просто впился в него своими глазами и стал подниматься из-за стола.
Я уже понял, что он сломался, и решил добить его окончательно. Положив свою ладонь на его руку, я в тот же миг узнал о нём всё.
– Скажите, Вольф, а зачем вы ввели в заблуждение чекистов о своей жизни за границей? Ведь то, что вы рассказали им, во многом не соответствует действительности.
Тут мой собеседник зарделся краской и, как чревовещатель, не шевеля губами, умоляющим тихим голосом произнёс:
– Ради бога, тише. Я вас умоляю. Вы погубите меня. Не делайте этого.
Было видно, что этот человек находится на грани нервного срыва.
– Того, что я рассказал вам сейчас, было достаточно для того, чтобы у вас сложилось своё представление обо мне? Или мне продолжить?
– Нет, нет, больше не надо, – взмолился «Фокусник», посматривая на дверь, за которой он видел своё спасение.
– Так что, вы хотите уже уйти?
– Да! Я думаю, что нашей непродолжительной беседы будет более чем достаточно.
– Хорошо. Сейчас я вызову охрану, – я подошёл к тумбочке и нажал на кнопку звонка.
Дверь открылась, на пороге появился дежурный офицер, который вопросительно смотрел на меня.
– Мой друг хочет покинуть меня, – я жестом указал на гостя, – проводите его.
Я подошёл к «Фокуснику», чтобы пожать на прощание его руку, но он отпрянул от меня, как от прокажённого, спрятав руки за спину, и бегом устремился к выходу. Офицер придержал его и помог выйти из помещения. Дверь закрылась, и на этот раз я остался в одиночестве на целых семь дней.
Казалось, что обо мне все забыли, но через неделю в сопровождении дежурного офицера ко мне привели двоих гражданских, которые сняли с меня мерки. Один из них был портной, другой – сапожник. Отсюда я сделал вывод, что меня хотят показать кому-то ещё, и поэтому решили придать мне более презентабельный внешний вид. В конце концов, не в пижаме же меня показывать людям.
