Прохожу мимо него в душ и наскоро смываю со своего тела хлорку. Прислушиваюсь к звукам в доме, пока расчесываю волосы, которые тщательно сушу полотенцем. Бросаю скептический взгляд на свое отражение в зеркале и иду спать. Замечаю, что в ванной нет выключателя, как, впрочем, и во всем доме… Шарю руками по стене, выглядываю туда и обратно, пока до меня не доносится голос Хаша.
– Хлопни в ладони, – сонно говорит он. – Один раз. И давай, дуй ко мне. Я уже все приготовил для того, чтобы обработать раны.
Хаш ерзает по кровати, скидывает с себя покрывало и идет ко мне. Заботливо подкладывает под мою спину подушки, а сам садится на пол, рассматривает мои ссадины, цокает.
– У тебя еще на бедре рана, ты летела боком, а приземлилась на колени? – спрашивает он.
Эх, знать бы мне, меня же просто подсадили и подтолкнули. А там уже видимо дело гравитации. Голова перевесила, задницы-то нет.
– Я сильно напугалась и… Оу, Оу, Боже мой! А-а-а! – стону я во все горло. – Быстрей, Хаш! Прошу тебя! – все, что я успеваю произнести и дую ему в лицо, чтобы он дул на мои колени.
– Так лучше? – произносит он своим громким голосом, продолжая дуть на моё израненное тело. – Я буду нежней, только скажи.
– Да, да, лучше, еще немного, Хаш, – у меня низкий болевой порог, а чем уж он прижал открытую рану, я без понятия, что за ужасное лекарство?
Откинув свое тело на подушки, я тяжело дышу, слезы катятся из глаз. Мне действительно больно, еще и ситуация сама по себе обидная, меня, словно нашкодившего котенка, выкинули, потом вернули и принудили лгать. Теперь я сама себя не понимаю.
– Я закончил, – произносит Хаш и приподнимает мою ногу как бы в подтверждение, что он сделал все необходимое, даже забинтовал. Аккуратно поднимает меня на руки и укладывает на свою сторону, закутывает в простыню моё искалеченное тело. Мне кажется, или он доволен? Мой парень моет руки, вода льется так, будто он намыливает перед сном свои яйца, а не ладони. Я хочу, чтобы он меня обнял, секса теперь явно не будет. Он так меня забинтовал, что я не могу согнуть ноги в коленях, практика мумифицирования – вот куда ему надо идти учиться. Хаш останавливается перед кроватью и оценивает, куда ему проще лечь, следующее, что он делает, ставит меня в тупик.
– Ты можешь класть на нее свою больную ногу. Когда у меня была спортивная травма, я так и спал с подушкой под коленом. – Он кладет подушку, между нами, сам ложится на живот.
Что это, мать твою, такое? Он боится меня касаться, последнее время поцелуи превратились в братские чмоки.
– Что не так? – спрашиваю его в лоб, он заставляет себя повернуться ко мне. – Ты избегаешь меня. Я не знаю, кто я тебе, понимаешь? Для чего мы оба спим здесь? – говорю это шепотом.
– Я просто устал, давай поговорим об этом позже? Ты не торопи события. У нас все хорошо. Ты мне очень нравишься, – он проводит по моим волосам рукой и снова отворачивается. Хлопаю в ладони с психом, и свет гаснет.
И что
