подошёл к бару, взял оттуда бутылку и три рюмки чешского хрусталя, поставил их на стол, стоящий посредине гостиной, и разлил коньяк по рюмкам. Комната сразу наполнилась знакомым сладковатым запахом.
– Лиза, будь добра, приготовь нам какую-нибудь закуску. У нас там есть баночка шпрот.
Елизавета Осиповна, жгучая красивая брюнетка, вышла из спальни и, улыбнувшись мужчинам, ушла на кухню. Через пять минут она появилась с двумя тарелками, на одной из которых красовались бутерброды с сыром, а на другой – сочившиеся маслом коричневые копчёные рыбёшки.
– Спасибо, милая, – сказал Леонид, и поцеловал жену в щеку. – Давайте выпьем. Не знаю, правда, за что. Ну, будем здоровы. Лехаим.
– Действительно, хороший коньяк, – поддержал его Наум. – Но мы собрались не для этого. Есть проблема у детей. Антисемиты в нашем доме настраивают своих отпрысков против Гинзбурга из пятого подъезда. Мой Санька пришёл домой с вопросом: кто такие «жиды». Оказывается, дворовые пацаны устроили охоту на эту семью. Я объяснил сыну, что и мы «жиды», и попросил его в травле не участвовать. А ваши мальчишки вам ничего не говорили?
– Теперь я понимаю, о чём Ромка молчит. Мы с женой почувствовали перемену в его настроении, но не знали, в чём дело, – заговорил Лев.
– Лиза, Илюша тебе ничего не рассказывал? – спросил Леонид.
– Нет, Лёня, молчит, как партизан на допросе, – послышался из кухни звучный женский голос.
– Я думаю, надо поговорить с детьми в том же духе, – после короткого размышления сказал Леонид. – Наум, пожалуй, всё сделал правильно.
– Здесь не так всё просто, – заметил Лев. – Пацаны могут обратить внимание, что наши ребята не поддерживают их набеги, и поймут, что мы тоже евреи и солидарны с Гинзбургом.
– Ну и что? Ребята ведь должны когда-то повзрослеть, – уверенно сказал Леонид. – Нас разве не обзывали соседские парни? Друзья, мы живём в такой стране. На наших физиономиях хорошо видно, что мы чужие. Чем раньше ребята узнают и прочувствуют, каково быть евреем, тем умней станут, тем раньше поймут, кто виноват и что делать. Эмиграция из страны набирает обороты, и когда они вырастут, сами примут решение.
– Я иногда слушаю «Голос Америки» и «Свободу», – включился в разговор Наум. – Наши службы их глушат, как могут. Но иногда можно кое-что разобрать. Так вот, Конгресс принял поправку Джексона-Вэника к закону о торговле с Советским Союзом. Она связывает отношения между странами с эмиграцией. А наша страна очень нуждается в новой технике и оборудовании. Мы отстаём от Запада на десятилетия. Поэтому, нам нечего бояться. Если завтра захотим уехать, нас никто здесь держать не будет.
– А наш сосед? Он уже четыре года в отказе. За ним ведётся слежка, у него устраивали обыск, его выгнали с работы, жену понизили в должности, – заметил Лев Самойлович.
– Но мы ведь не работаем в почтовых ящиках, – резонно заявил Леонид. – Я – заместитель главного энергетика завода. У нас станки немецкие, которые получили
