постарела, не полная, с короткой стрижкой. От былой красоты не осталось и следа. Зина поставила на стол бутылку шампанского, как бы праздник, давно не виделись, неудобно было на сухую, скажет, что жадина. Они вспоминали как играли с ней в куклы, которые сами шили и рисовали лицо. Потом увидели в магазине куклу. Она была как настоящий ребенок, с блестящими волосами, ручки, ножки мягкие, глазки закрывались.
–Помнишь, как мы начали собирать по улице и сдавать бутылки, копили на куклу. Мама мне говорила, свои скоро куклы у тебя будут, живые. Потом моя мама не выдержала, глядя на мои старания: Что ты ходишь, собираешь эти бутылки и добавила мне денег. И твоя мама тоже добавила денег, мы пошли и купили себе этих кукол. Мы тогда, наверно, я в пятом, а ты в четвертом классе учились. А потом я увидела, как мой брат посадил мою куклу на кровать и кидал в нее ножичком, всю порезал ее. Я тогда сильно плакала. Так ее жалко было, мою первую куклу. Вспомнили как они учились свистеть.
–А помнишь, как мы учились курить. Все наши девчонки уже курили, а у нас никак не получалось. Они нас учили: – Наберите дым в рот и скажите ишак. Но у нас никак не получалось. Они говорили: – Нечего на них сигареты переводить, как научитесь, так дадим вам сигарету.
–Потом я сидела дома одна, взяла мамины сигареты, зажгла, вдохнула и упала со стола, голова закружилась, сильно кашляла. Побежала к тебе, а ты ко мне, когда встретились радостно в один голос кричали: – Я курить научилась! И я тоже, только сейчас. Тогда мы считали, что от этого мы сразу стали взрослые.
–Помнишь? Как мы пошли в магазин, набрали пудры, румяна, помаду и начали красится. Тоже тогда наверно считали себя взрослыми. А постарше стали, самогонку отолью у мамы с банки, воды подолью, чтобы не видно было. Пришла как-то мама с тетей Шурой с вечеринки, налили себе самогонки в рюмки, а тетя Шура говорит: -Да это же не самогон, а вода. А мама говорит: – Да ты уже дура пьяная не соображаешь.
Тогда я тебе рассказала эту историю, говорю – у меня уже нельзя отливать, пошли к тебе. А ты говоришь – у меня нельзя отливать, там мама на банке черточку поставила. А ты отлей, а водички налей. Мама не заметит, я же так делала. Потом мы у тебя пили.
Как-то мама выгоняла самогон и пришла тетя Шура и они начали дегустировать, так на дегустировались, что тетя Шура начала шататься и задела банку, она упала и все вылилось на пол. И они на четвереньках лакали ее с пола. Сами хохочут, падают, но лакают. Вот фотоаппарата не было заснять их.
–А помнишь? Как ты пришла ко мне с кубинской сигарой, говоришь – давай попробуем. Мы пошли на улицу в туалет. Никак не могли ее раскурить. Потом выходит моя мама, а мы ее никак не можем потушить.
–Помнишь, как штаб в камышах строили? Как яблоки зимой воровали у соседей из погреба. Как зимой в камышах, где болото было, каток сделали, потом друг к другу на коньках прикатывали. Как на Пасху взяли коробки из-под обуви, пошли сели вдоль дороги, а нам в коробки бросали конфеты, печенья, яйца. Зина и Алла долго смеялись до слез, вспоминая приключения своего детства. Алла начала говорить про Игоря:
–Сколько у него девчонок было, ходил то к одной, то к другой. И с тобой дружил и со мной. К Наде ходил и с
