я остановился. Мэдж сидела на кушетке, в старом зеленом шелковом платье. В руке она держала стакан портвейна, портвейна с кубиками льда – так, как она любила.
– Малыш! – Она вскочила. Целуя меня, она выглядела обрадованной. – Ах, Гарри, неужто ты и вправду вернулся?
– Может быть. Если сейчас не сдохну. В спальне кто-нибудь есть?
– Не дури! Хочешь выпить?
– Говорят, мне нельзя. Надо есть вареную курицу, яйца всмятку. Мне дали целый список.
– Вот сволочи! Садись. Может, примешь ванну? Съешь что-нибудь?
– Нет, просто посижу.
Я подошел к креслу-качалке и сел.
– Сколько осталось денег? – спросил я ее.
– Пятнадцать долларов.
– Быстро же ты тратишь.
– Я…
– Сколько уплачено за квартиру?
– За две недели. Я не сумела найти работу.
– Знаю. Слушай, а где машина? Что-то я ее там не заметил.
– О господи, новости скверные. Я ее кое-кому одолжила. Они разбили весь передок. Я надеялась, что ее отремонтируют до твоего возвращения. Она в гараже на углу.
– Но машина еще на ходу?
– Да, но я хотела, чтобы отремонтировали передок.
– С помятым передком можно ездить. Главное, чтобы уцелел радиатор и фары были на месте.
– Боже мой! Я же просто хотела все сделать как надо!
– Сейчас вернусь, – сказал я ей.
– Гарри, ты куда?
– Взгляну на машину.
– Может, подождешь до завтра, Гарри? Ты плохо выглядишь. Останься. Давай поговорим.
– Я вернусь. Ты же меня знаешь. Терпеть не могу незаконченных дел.
– Ах, черт возьми, Гарри!
Я начал спускаться по лестнице. Потом поднялся опять.
– Дай мне эти пятнадцать долларов.
– Ах, черт возьми, Гарри!
– Слушай, кто-то должен удерживать этот корабль на плаву. Ты этого делать не будешь, мы с тобой это знаем.
– Видит бог, Гарри, я уже с ума схожу. Пока тебя не было, я каждое утро искала работу. И ни черта не нашла.
– Дай мне эти пятнадцать долларов.
Мэдж взяла свою сумочку и заглянула в нее.
– Слушай, Гарри, оставь мне денег на бутылку вина, эта уже почти пустая. Я хочу отпраздновать твое возвращение.
– Не сомневаюсь, Мэдж.
Порывшись в сумочке, она протянула мне десятку и четыре купюры по одному доллару. Я выхватил сумочку, перевернул и высыпал содержимое на кушетку. Вывалилось все ее дерьмо. Плюс мелочь, маленькая бутылочка портвейна, долларовая купюра и еще одна, пятидолларовая. Мэдж потянулась за пятеркой, но я опередил ее, выпрямился и влепил ей затрещину.
– Ах ты, ублюдок! Как был прижимистым сукиным сыном, так и остался!
– Ага, именно поэтому я и не умер.
– Опять ты меня ударил, я ухожу.
– Ты же знаешь, детка, что мне не нравится
