интуитивном уровне почувствовала, что атмосфера в помещении изменилась. Стало темнее, холоднее, неуютнее. Внутри росла тревога, перерастающая в страх перед чем-то непонятным.
Лампочка под потолком ритмично раскачивались из стороны в сторону, тусклыми желтоватыми бликами скользя по стенам.
– Андрей, пожалуй, на сегодня хватит, – произнесла наигранно бодро, но ответа не последовало.
– Андрей?
– Мы только начали, – его голос стал другим.
Другие интонации, другой тон. Все другое, чужое.
Попыталась встать, но он снова не позволил, придавливая к кушетке.
Потянул край полотенца, спуская его до самых бедер.
– Ты что творишь? – громко с нотками паники, безуспешно пытаясь подняться.
Мужская ладонь уверенно легла на обнаженную спину, и вдоль позвоночника словно огненная волна пробежала, отдаваясь неожиданной истомой в груди. Задохнувшись, от внезапных ощущений затихла, испуганными глазами уставившись на стену перед собой.
Обе руки медленно заскользили по спине, уже не надавливая, а просто гладя. И каждое прикосновение как электрический разряд, заставляющий жмуриться и дрожать от всполохов, рождающихся внутри.
Ловкие пальцы подхватили завязочки на купальнике, легко развязав узел.
– Зачем… что ты делаешь? – снова дернулась.
– Тс-с-с-с, – новые бархатистые нотки перекатывались в голосе, заставляя выгибаться и замирать.
Сильные руки плавно двигались по спине, чуть спускаясь по ребрам, задевая основание груди. Закипающая кровь, пульсируя, устремляется к низу живота.
"Это же парень сестры!" – пронеслось в голове.
Арина может зайти в любой момент… И не известно чего было больше от этой мысли: стыда или раздражения.
Руки спустились ниже, скользнув по гибкой талии, смяли ягодицы.
– Хватит! – выдохнула, сходя с ума от прикосновений, – Андрей…
Так нельзя! Это неправильно. Это плохо!
Хотела остановить его, но не могла, голос срывался, не слушался. Почувствовала, как полотенце стаскивают с бедер, и попка в невесомых стрингах, остаётся совершенно неприкрытой.
Тот час ощущает прикосновение к мягким полушариям. Гладит их, мнет, заставляя томно прикрывать глаза, прогибаться. Участившееся дыхание, сладкое, почти болезненное томление между ног.
Мозг будто отключается, уступая место животным инстинктам. Воображение рисует непристойные картины того, что сейчас может произойти, и из груди вырывается тихий стон.
Легко переворачивает на спину, тут же перехватывая руки, которыми пытаюсь прикрыть обнаженную грудь.
– Не надо, – в голосе холодный приказ, от которого замираю, растеряв остатки воли. В полутьме не разобрать выражение его лица, но чувство, будто передо мной совершенно незнакомый человек.
Гладит живот, поднимается выше, одной рукой сминая грудь. Вскрикиваю от прострелившего до кончиков пальцев
