к этой задумчивости.
– Я все придумывал, как бы избежать тех последствий, на которые вы мне указали, – возразил Ингольф, пришедший наконец к определенному решению, – и придумал. Я буду сражаться под вашим флагом, и никто не узнает, кто я такой на самом деле. – Пират произнес эти последние слова с какой-то странной улыбкой, смысла которой не понял никто.
– Браво, капитан! – вскричал с юношеским пылом герцог. – Это будет уже третья морская битва за честь герцогства Норрландского. Датчане и голландцы кое-что помнят об этом…
Олаф и Эдмунд, радуясь случаю померяться с англичанами, горячо пожали Ингольфу руку.
– Если мы их победим, – сказал старый герцог на ухо Анкарстрему, – это будет очень хорошо для наших планов.
– В Швеции и Норвегии это вызовет всеобщий восторг, – отозвался Анкарстрем. – Тогда нет никакого сомнения, что сейм выберет в короли Эдмунда.
Эти слова были сказаны так тихо, что их расслышал только Гаральд, и лицо его озарилось улыбкой радости и гордости.
Глава XV. Ультиматум
Было решено, если англичане не уйдут, сразиться с ними в розольфских водах, под защитою небольшого укрепления на мысе.
Присланный Нюстеном матрос ушел, унося ультиматум герцога англичанам и приказ начальнику караула. После этого все разошлись по своим комнатам, а Ингольф вернулся на свой бриг. Олаф и Эдмунд выпросили у отца, чтобы их новому другу было вверено общее начальство над эскадрой, так как он был тут всех опытнее, потому что участвовал в настоящей, большой войне. Возвратясь на свой бриг, Ингольф на палубе встречен был Надодом, который ждал его с нетерпением. Красноглазый тоже собирался дать битву всему тому, что было в Ингольфе благородного и великодушного, и не был при этом уверен в победе. А между тем победа для него была необходима, так как другой такой случай утолить свою ненависть к Биорнам уже не мог больше представиться. Вместе с тем Надод, в случае успеха предприятия, получал и прощение за все свои преступления, а это тоже было для него очень важно. С этой амнистией и с миллионами, награбленными в Розольфсе, негодяй рассчитывал вновь появиться в обществе, высоко держа свою преступную голову, над которой давно был занесен топор палача. В случае неудачи Надод решился хладнокровнейшим образом убить Ингольфа и, приписав его смерть розольфцам, воззвать к матросам брига о страшной мести обитателям замка.
Настала одна из прекраснейших полярных ночей. На небе засияли мириады звезд, отражаясь золотою пылью в темных водах фиорда. Теплый ветер, пропитанный острым ароматом моря, тихо колебал высокую степную траву скога, в которой стоял смутный сонный гул уснувшей природы – жужжание насекомых, шелест листьев, ропот ручейков среди мха, а в ветвях трепетнолистной осины заливался северный соловей, прерываемый по временам громким, нескладным кваканьем болотных лягушек.
Вдруг по всем окрестностям замка громко прокатился рокот норвежской военной трубы, сзывавшей
