Не спрашивайте, где именно. У нее было много мест. Она танцевала бурлеск, работала по клубам по всему Вест-Энду. Несколько раз в неделю.
– А вчера вечером вы ничего не слышали? Не слышали, как она вернулась домой?
– Нет.
– Вы ждали ее дома к какому-нибудь часу?
Мэнди покачала головой.
– Я уже не пасу ее. Она взрослый человек.
– Во сколько вы легли вчера?
– Где-то в десять.
– Вы ничего не слышали?
– В смысле?
– Крики, звуки из палисадника. Может, машина проезжала.
– Нет.
– Ключ Мариссы был в скважине, когда вы ее нашли?
– Да. Я сказала об этом полиции.
– До десяти вечера вы были в гостиной?
– Да, телик смотрела, ерунду какую-то. Раньше под Рождество показывали стоящие вещи.
– Как давно Марисса работала танцовщицей? – спросила Тания.
– Три-четыре года. Дела у нее шли хорошо, ее всегда куда-то приглашали танцевать. Хотя зарабатывает она немного. Зарабатывала. Бывало, заплатит мне за хозяйство, а потом через три дня эти же деньги занимает у меня.
– Реквизит стоит целое состояние, – заметила Джоан, доставая из шкафа чашки. – Костюмы, в которых она танцевала. Перья, плюмаж. Мэнди даже переселилась в заднюю комнату, чтобы у Мариссы было больше места для хранения, да?
– Та комната к сортиру ближе, ну и я решила дать ей место для вещей, – объяснила Мэнди.
Ей словно не хотелось признавать, что она совершила добрый поступок. Эрика не могла понять, почему Мэнди так обыденно говорит о смерти Мариссы. Джоан принесла чай.
– У Мариссы были серьезные отношения с кем-нибудь? – спросила Эрика.
Мэнди выдула облако дыма и беззвучно усмехнулась.
– Все, кто были, почему-то надолго не задерживались, и ни до чего серьезного не доходило. Вокруг нее терлось много местных парней, плюс было несколько поклонников, которые приходили к ней на выступления, покупали подарки… – Эрика и Тания переглянулись. – Не хочу плохо говорить про умершего человека, но моя дочь была настоящей шалавой. Спала с двумя мужчинами с нашей улицы, оба женатые. И, помимо них, у нее были еще проходные парни. Это только те, про которых я знаю.
– А как зовут женатых? – спросила Эрика.
– Дон Уолпол, живет в доме 46 с женой. Марисса с ним спала несколько лет назад, когда ей было шестнадцать.
– По слухам, он с ней спал еще и до того, – вмешалась Джоан, со знанием дела кивая головой.
– Дон Уолпол – не растлитель малолетних, Джоан. Он просто сделал то, что сделал бы любой на его месте. Ему принесли все на блюдце с голубой каемкой. Марисса рано созрела. В четырнадцать она уже выглядела на двадцать, – сказала Мэнди, зажигая следующую сигарету от догорающего окурка.
– А второго как зовут?
– Иван… как же его…
– Стовальски, – подсказала Джоан.
– Да. Поляк. У него немало
