ей об извещении, полученном с Базовых Гавайев, Мэгги осознала, что этому делу придется еще подождать.
Однако она ринулась в бой:
– Но мы уже так близко. Двести с чем-то миллионов миров!
– Осталось еще пятьдесят тысяч, адмирал, самый опасный отрезок.
– Пустяки. Я могу провести это корыто через «опасный отрезок» с закрытыми глазами.
– Боюсь, отзыв предельно ясен, мэм. Мы должны возвращаться. Не каждый день отправляют высокоскоростные суда, чтобы доставить такие приказы. И вообще, извещение для вас. Адмирал Катлер отзывает именно вас.
– В чем дело? Эд Катлер неспособен командовать даже дырявым корытом.
– Ничего не могу сказать, мэм.
– Я в отставке!
– Конечно, адмирал.
– С какой стати мне подчиняться приказам этой старой конторской крысы?
– Но мне приходится подчиняться, мэм, – тихо сказала Шеридан.
Вздохнув, Мэгги посмотрела в окна палубы на бурлящий вулканический пейзаж последовательной Земли и на изящное курьерское судно, зависшее в воздухе рядом с «Дьюком».
– Но мы шли так быстро, – жалобно произнесла она. – И прошло столько времени.
Двадцать пять лет назад она оставила команду ученых на Западе-247830855, очень странной Земле, Земле, которая была всего лишь луной более крупной планеты. Более двадцати лет назад спасательная миссия обнаружила, что ученые пропали.
– Это были мои люди, Джейн.
– Знаю, мэм. – Шеридан еще не было тридцати, но со своей высокой квалификацией она производила впечатление более зрелой. – Но я вот как на это смотрю: за двадцать пять лет они либо умерли, либо сумели выжить. В любом случае они еще немного продержатся.
– Проклятье. Ты не только до смешного молода, ты еще и до смешного права. И проклятый Катлер. Что это – какое-то приглашение?
– Мне сейчас известно не больше, чем вам, адмирал…
Пока они спорили, «Дьюк» начал долгий путь домой. Вернулось ощущение слабого покачивания от регулярных переходов. За окном замелькали миры со скоростью один в секунду, потом два, затем четыре: солнце и дождь, жара и холод, пейзажи, экосистемы и разные погодные условия возникали и исчезали в мгновение ока. Но никто не смотрел на это обыкновенное чудо.
ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К НАМ
Зябким мартовским днем бритоголового послушника, сидевшего скрестив ноги за низким столом и работавшего с текстами восьмого века от Рождества Христова, отвлек далекий шум. Слабый зов.
Не разговоры и смех селян в чистом гималайском воздухе: стариков с дымящимися трубками, женщин со стиркой, детишек, играющих самодельными деревянными игрушками. Не звяканье колокольчиков на коровах у перевала. Похоже на голос, подумал парнишка, разносящийся эхом с холодных белых, покрытых льдом гор, нависших над долиной в глубинах древнего Тибета.
Голос,
