выбрил подбородок, разделил волосы на прямой пробор и подстриг брови. Держался он так, будто только что вернулся со строевых учений на плацу, и вообще выглядел как самый настоящий – вплоть до характерного тропического загара – британский офицер, полжизни прослуживший в Индии. В довершение всего он вставил в глаз монокль, а когда снова заговорил, из его речи исчезли даже ничтожные следы американского акцента.
– Бог ты мой! Мистер Скаддер. – запинаясь, пробормотал я.
– Не мистер Скаддер, – поправил он, – а капитан Теофил Дигби, сороковой полк гуркхских стрелков[11], на побывке в Лондоне. Буду признателен, если вы это запомните, сэр.
Я постелил ему в курительной, а сам улегся на диване – в гораздо более бодром расположении духа, чем в течение всего этого месяца. Что ни говори, а даже в этом богом забытом мегаполисе иногда случаются удивительные вещи.
На следующее утро я проснулся оттого, что старина Паддок, явившийся ни свет ни заря, разоряется во весь голос, стоя у двери курительной. Когда-то я спас ему жизнь на Себакве[12], и с тех пор, как я вернулся в Англию, ему взбрело в голову сделаться моим добровольным слугой. Способностей к обходительной беседе у него было не больше, чем у гиппопотама, особого толку от его стирки и утюжки тоже не наблюдалось, зато я знал, что могу рассчитывать на его абсолютную преданность.
– Хватит шуметь, Паддок, – сказал я. – Там мой друг, капитан. Капитан. – Я так и не смог вспомнить имя моего гостя. – Он временно остановился у меня. Приготовь завтрак на двоих и зайди ко мне, я хочу с тобой поговорить.
Затем я поведал Паддоку дивную историю о том, что мой друг – важная персона, имеющая отношение к правительству, что его нервы расстроены от переутомления и ему требуются абсолютный покой и тишина. Никто не должен знать, что он здесь, иначе его немедленно завалят сообщениями из министерства по делам Индии и канцелярии премьер-министра, и его лечение будет безнадежно погублено.
Надо сказать, что Скаддер, выйдя к завтраку, блестяще подыграл этой импровизации. Он, как заправский британский офицер, вперил в Паддока свой монокль, задал ему пару вопросов об англо-бурской войне[13] и тут же стал сыпать градом фамилий наших вымышленных приятелей. Паддок так и не выучился называть меня «сэр», зато Скаддера стал именовать «сэром» с таким усердием, будто от этого зависела его жизнь.
Я оставил Скаддера с газетой и коробкой сигар и до обеда отправился в Сити. Когда я вернулся, лифтер сообщил мне с многозначительным лицом:
– Выходит так, что у нас тут с утра неважные дела, сэр. Джентльмен из пятнадцатой – того. возьми и застрелись. Только что свезли в покойницкую. Полиция уже там, наверху.
Я поднялся к квартире номер пятнадцать. Там я обнаружил двух полисменов и инспектора, занятых осмотром места происшествия. Я задал им пару дурацких вопросов, и вскоре меня прогнали. Тогда я нашел слугу, чистившего одежду Скаддера, и попытался выжать из него все,
Гуркхи – британские колониальные войска, сформированные из непальских добровольцев.
Река в Зимбабве.
Англо-бурская война (1899–1902) – война бурских республик (Южно-Африканской республики и Оранжевого Свободного государства) против Британской империи, закончившаяся победой последней.
