книгу сам, потом передавал мне.
После обеда мать Мэри-Мэг прочитала рассказ Алекс и была потрясена. Но удивила ее не мрачность и жестокость истории, а талант и безупречное мастерство, с которым эта история была рассказана. В сюжете персонажи представали перед глазами как живые, а в проникновении в мышление преступника ощущались глубина и сила, несвойственная не только ребенку, но и взрослому человеку. Когда мать Мэри-Мэг возвращала Алекс рукопись, на лице ее читалось глубокое уважение.
– Алекс, у тебя действительно талант! – воскликнула она. – Смотри, не растрачивай его попусту.
Алекс просияла. Она ждала иной реакции, опасалась, что мать Мэри-Мэг предложит ей писать о чем-нибудь более «нормальном» и «здоровом», – но нет, видимо, мать настоятельница одобрила ее увлечение целиком и полностью.
– Знаешь, – позднее сказала мать Мэри-Мэг сестре Ксавье, – похоже, мы живем под одной крышей с будущей выдающейся писательницей нашего времени. У этой девочки потрясающий ум.
– Да, но тебе не кажется, что ум немного… извращенный? – произнесла монахиня, не в силах преодолеть свои опасения. Много лет она читала школьные сочинения, но такого… нет, ничего даже отдаленно похожего не встречала!
– Разумеется. В том-то и дело! Бог даровал ей изумительную способность понимать зло, проникать в его глубины и изображать без прикрас, в самом отвратительном и пугающем свете. Это огромный и редкий дар, сестра, и мы должны поощрять ее, а не препятствовать ей.
Монахини разошлись, но обе в ту ночь долго не могли заснуть. Мать Мэри-Мэг размышляла о том, что Господь дал ей возможность принять участие в судьбе девочки, одаренной редким талантом, и, вероятно, стать у колыбели будущего гения, чья слава прогремит по всему миру. А сестра Ксавье снова и снова припоминала ужасную историю, рассказанную Алекс, содрогалась и думала, что тихая английская деревушка Сент-Мэри-Мид и неторопливые расследования, которые ведет мисс Марпл за чашечкой чая, ей больше по вкусу!
Что же до самой Алекс… Ложась в постель, она уже прикидывала план следующей истории и жалела лишь об одном: ни один ее рассказ больше не прочитает папа.
Никто не понимал ее так, как отец, никто не давал таких хороших советов. В сущности, он стал ее редактором – тонким, внимательным и терпеливым. Сможет ли она так же хорошо писать без него? Но потом Алекс вспомнила, что мать настоятельница от ее нового рассказа пришла в восторг, а сестру Ксавье он по-настоящему напугал, и, улыбаясь, заснула.
Прошел первый месяц жизни в доминиканском монастыре. Через три недели после переезда Алекс исполнилось пятнадцать лет, и монахини поздравили ее и испекли пирог. Праздник получился не очень-то радостным – впервые Алекс отмечала день рождения без отца. В школе было спокойно и скучно. У Алекс появились приятельницы, однако близких подруг она не завела – не хотела никому объяснять, почему живет в монастыре. На день рождения к ней пришла Елена и все время, не переставая, плакала, а Алекс утешала ее, говорила, что здесь хорошо
