девчонки! – сказал кто-то из слушателей и хлопнул по груди соседа справа.
«Святоша» мгновенно замолчал и обернулся, а на его лице расплылась добросердечная улыбка.
«Ну всё, нам жопа, – промелькнула мысль в голове Антона. – Бегиии…»
– Мой тот, что слева, – кто-то проорал из толпы.
«Слева это я. О-о-о, мамочки…» – Антон побежал быстрее всех.
Все парни бежали без оглядки. Миновали три жёлтых двухэтажных дома, расположенных друг за другом. По пути им попался старик с охапкой сучьев и одна женщина, выходившая из подъезда. Женщина при виде их забежала обратно в подъезд и закрыла со собой дверь. Старик же, видимо, уже ничего не боялся и только покачал головой.
За домами начинался дачный сектор. Строения, которые стояли на каждом небольшом участке, домами назвать было никак нельзя, скорее сараями и то в лучшем случае. У многих на участке просто стоял контейнер с выведенными наружу дымоходными трубами или старый, разбитый микроавтобус. Но ребят в данный момент эстетика и внешний вид совершенно не колышал. Спасти свои задницы, лишь бы только убежать и спрятаться.
Но бежать сил уже не было, Антон задыхался. Минут пять назад, когда он оборачивался назад, Максим был уже совсем плох. «Долго ли он ещё сможет бежать? А если и так. Не сможет, отморозки будут его преследовать или им будет достаточно Макса? Ты что несёшь! Он твой друг», – напомнил про себя он.
Антон обернулся назад, и по заслезившимся глазам друга понял, что всё. Дальше он бежать не сможет.
– Я хороший человек, – со сбитым голосом сказал себе Антон и, приметив один из шатких, покосившихся домиков с открытой, перекосившей дверью, тихо крикнул. – Туда!
Первое, что он почувствовал, это отвратительная вонь блевотины и нечистот. Запах здесь был настолько едкий, что ему захотелось тут же выскочить из этой помойки, словно всё тут полыхало огнём. Но друзья преодолевали последние сто метров с таким трудом, что Антон понимал: дальше они не побегут никуда. А за его плечами упало что-то металлическое и захрипело.
Кода Антон обернулся назад, куча зловонных старых тряпок, что валялись вдоль задней стенки этих «роскошных хором», ожили и в них сел мужчина.
Немытый, небритый бомж обернулся к Антону и, увидев у себя в доме гостя, улыбнулся, показывая в свет свои последние три зуба. И вдруг, захлопнув свой гнилой зловонный рот, замычал, как больной, умирающий зверь.
Паника нахлынула на Антона мгновенно, в мыслях пролетело: «Это какое-то безумие». А мышцы рук, ног сократились сами по себе, словно его поразил электрический ток, и его топор с перемотанной синей изолентой ручкой оказался глубоко в груди сидевшего на своём ложе бомжа.
Друзья уже подбегали к двери, и Антон, сам не понимая зачем, резко выдрал топор и завалил бомжа обратно в его вонючие тряпки.
Коля вбежал первый и, упав на пол, поджался к стенке под маленьким окошком. Максим появился в дверях несколько позже, тут же влез на кучу тряпок, под
