Несомненно, иностранец, но по-русски говорит очень чисто. Шпион? Ага, так не оделся бы даже щеголь Бонд. Просто турист? Но почему тогда прохожие не обращают внимания на его странную одежду, точно и не видят вовсе? Да еще эта размытость облика, внезапно обретшего четкие границы. На зрение Артем никогда не жаловался, но тут впору обращаться к окулисту. Вобер, наконец, оторвался от созерцания рисунка.
– Incredibile dictu*, – пробормотал он и, повернувшись к Артему, сказал: – У вас редкий дар, господин Любимов, вы где-то учитесь?
– В Академии художеств.
– Понятно. Раз вы не хотите продать картину… точно не хотите? Угу, тогда прошу меня извинить – дела. Au revoir!*
Артем кивнул, так и не решившись что-либо спросить, а Вобер быстрым шагом пересек площадь и проезжую часть, совершенно игнорируя автомобили. На удивление – водители спокойно притормаживали перед ним и даже не сигналили. Через мгновение черный плащ растворился в толпе. Артем глубоко вздохнул – надо продолжать работу, какие бы странные вещи кругом не происходили. Он в очередной раз повернул мольберт против ветра и понял, что же так тщательно измерял Вобер.
Неосторожный штрих на стене собора чернел подобно разлому.
* * *
Более такое вдохновение Любимова не посещало, но зато и случайные встречи не мешали работе. Артем исколесил весь город, перенося на куски ватмана любое мало-мальски интересное зрелище. Два патрульных выдворяют нищего из метро, рабочие закрепляют на платформе памятник бывшему вождю, женщина продает горячие пирожки – все нашло отражение на бумаге. За три дня он почти закончил великолепную панораму, выстроив сюжет вокруг Казанского собора и мужчины в черной одежде. "Человек пришел к Богу".
Утро застало Любимова за чистовой штриховкой картины. Размяв онемевшую поясницу и зацепив чайник, он поплелся на кухню. Из зеркала на него глянул взъерошенный тип с красными от недосыпа глазами. Артем умылся холодной водой, чашка растворимого кофе примирила его с началом нового дня. Бережно свернутый ватман устроился в тубусе, зачетка и студенческий билет нырнули в карман. Уже насвистывая какую-то мелодию, юноша спустился на лифте и поздоровался с вахтером. Тут материализовался комендант общежития – Серафима Александровна, называемая студентами не иначе как "жаба" из-за исключительной вредности характера.
– А, Любимов, здравствуй! На защиту?
– Ага, – буркнул Артем, гадая, чего это коменданту от него понадобилось.
– Ну, желаю удачи и хочу напомнить, что комната за тобой числится до сегодняшнего дня.
"Жаба" обворожительно улыбнулась, Артем скорчил гримасу. За хлопотами он совершенно забыл о сроке проживания. Все его друзья уже давно разъехались по съемным квартирам и родным городам, один он застрял. Сокурсник звал в фирму по дизайну, но там принимали только с дипломом о высшем образовании, будто эта бумажка ещё что-то значила!
Любимов кивнул коменданту, расправил плечи и вышел на улицу. Глаза заслезились от ярких солнечных лучей. Под перестук колес Артем повторял
