хлопая золотистыми ресницами, девочка переводила взгляд с худого человека на изящную целительницу и не могла поверить в то, что только что услышала. Переспрашивать почему-то было стыдно. Колебалась лишь мгновение и вдруг твердо проговорила:
– Но у меня же нет никаких магических способностей, как же я буду здесь учиться?
Цитариус Инарион удивленно изогнул бровь, долго вглядывался в лицо ребенка, затем посмотрел на озабоченное лицо Шельги и твердо проговорил:
– Да, мы знаем, поэтому тебе придется особенно постараться, чтобы достойно носить на своих плечах цвета Академии, – улыбнулся он, и вокруг глаз разбежались морщинки, – неужели ты думаешь, что из этих стен выходят только одни маги?
Девочка кивнула.
– Ты заблуждаешься.
Во взгляде ребенка появилась твердость, и она уверенно ответила:
– Тогда я буду стараться.
– Тогда на сегодня все. Отдыхай, набирайся сил. Как только уважаемая наша целительница посчитает, что состояние твоего здоровья вполне удовлетворительно, приступишь к обучению. – Он поднялся и вышел из комнаты, жестом приглашая целительницу последовать за собой. Они скрылись с глаз.
Джим съехала на подушках и блаженно улыбнулась. Подняла руки и попробовала навести порядок на голове. На лицо набежала тень.
«Странно. Все же почему они такие короткие?»
Из-за дверей доносились приглушенные голоса. Она прислушалась. Не смогла разобрать ни слова. Выкинула из головы и улыбнулась.
«Просто не могу поверить, я – адептка Академии».
– Почему ты ей не сказал? – прозвучал вполне ожидаемый вопрос от целительницы, как только они вышли и оказались на приличном расстоянии от палаты.
– Так будет лучше для нее, – не оборачиваясь ответил Цитариус, увеличивая шаг. – Пусть она сама придет к этому, и желательно постепенно, а не сразу. – Остановился. – Тем более еще неизвестно, проявятся ли вообще какие-нибудь способности, – подошел к ней и взял за руки, тяжело вздохнул. – Ты сама все видела: ее тело истязали, волосы обрезали. Ее за что-то наказывали. Но наказывали столь бесчеловечным образом, что мне даже страшно помыслить, как она вообще смогла через все это пройти и после всего еще и выжить. Кто это сделал и за что? Возможно, мы об этом никогда и не узнаем. Зато нам представляется уникальная возможность – исцелить душу, заживить раны, излечить тело. Научить эту девочку снова радоваться, доверять людям, да и просто быть ребенком. Ну а если вдруг все же наступит такой момент, когда ей придется выбирать…что ж, тогда будем надеяться, что она сделает правильный выбор, – наклонил голову и грустно улыбнулся. – Тьма или Свет – это ведь необязательно всегда то, чем изначально мы привыкли их считать. – Он заметил, как дернулась Шельга при этих словах, сочувственно похлопал ее по плечу. – Сколько таких случаев история хранит
