мало того, что какая-то шалава морочит голову моему сыну, он ко всему прочему за мои деньги без моего разрешения нанимает ее в мою компанию решать задачи, которые он со мной не согласовал. Прекрасно.
Мужчина повернулся к Илье и жестом пригласил прокомментировать происходящее.
В голове четко обозначились две мысли: мужчина за столом – отец Ильи, а шалава, по всей видимости, – я. Потому что больше никого в комнате не было.
И тут меня понесло… Я плохого не хотела, видит Бог. Со спокойным вызовом и дерзким тоном я обратилась прямо к отцу Ильи и выдала сходу всю обойму вопросов и умозаключений. И о том, что я на работу не нанимаюсь и резюме вторично транслировать вслух не собираюсь. И о том, что Илья, вроде, не в люльке лежит и способен сам решать вопросы, относящиеся к сфере его личной жизни. А потом коротко и по делу сообщила, что ламборгини у меня нет. Есть только боргини перед родными и отчизной. Прав тоже нет. Только конституционные. И то, они постоянно нарушаются такими вот… за столом сидящими в том числе. Два высших образования. MBA не имею. Языки знаю плохо, зато понимаю человеческий, который тем, что за столом, явно недоступен.
На этой светлой ноте отец Ильи выскочил из-за стола, заявив, что такой дерзости отродясь не слышал, и, взяв меня за шкирку, пообещал сломать шею и закопать во дворе. На что я, честно смотря ему в глаза, сообщила, что куплю ствол и выстрелю ему в спину. Вот смеху-то будет: короля бизнес-империи завалил не киллер, а девочка-друг без MBA и с боргини. Несколько секунд мы с любовной ненавистью смотрели друг другу в глаза. А затем папа в двойной степени – Ильи и по совместительству бизнес-империи – спросил, чего я такая борзая, с неправильным ударением. Я тут же его поправила и сообщила, что я борзая, в смысле благородных четверолапых друзей человека, и пообещала ему на Новый год подарить словарь Ожегова.
Костюм предательски хрустнул, и из цепких рук папы я выскользнула на пол. Воспользовавшись моментом, Илья схватил меня за руку и предложил спасаться бегством.
Бегство, конечно, должно было спасти меня. Илье бы отец ничего не сделал. А вот мне грозила реальная опасность. По крайней мере в виде нанесения телесных повреждений легкой и средней тяжести. Уже позже, когда я узнала об отце больше, я оценила поступок Ильи и поняла, что на тот момент это было единственно правильное здравое решение. А тогда я подумала, что он смалодушничал и поступил как трус, не желая вступать в трения с отцом и не защитив меня от оскорблений.
– Ну и что мне теперь делать? Сказать начальнику, что кейс не выгорит, потому что я шалава, а ты у папы разрешения на юриста не спросил?
– Я все улажу, – Илья примирительно взял меня за руку. – Не обращай внимания. Отец такой всегда.
– Илья, мне по барабану. Это твой отец. Он порвал мне костюм, нанес оскорбление и создал проблемы по работе. Я очень надеюсь, что он найдет в себе силы и способ объяснить свое поведение и извиниться.
– Я тоже надеюсь… –
