таком случае выбьет…
– А, выбьет? Взвод с тремя-четырьмя пулеметами нелегко выбить. Надо развернуться, ввязаться в бой. Это, товарищ Момыш-Улы, полдня… Пусть обходит, это не опасно. А окружать не давайте. В нужный момент надо отскочить, выскользнуть. Примерно так…
Легкими касаниями карандаша Панфилов преградил одну из дорог близ занятого немцами села, затем карандаш побежал в сторону и, очертив петлю, вернулся на дорогу в другом пункте, несколько ближе к рубежу батальона. Взглянув на меня – слежу ли я, понимаю ли? – Панфилов повторил подобный виток, затем провел такой же еще раз, все придвигаясь к рубежу.
– Видите, – сказал он, – какая спираль, пружина. Сколько раз вы заставите противника атаковать впустую? Сколько дней вы у него отнимете? Ну-с, что вы на это скажете, милостивый государь господин противник?
Я соображал. Ведь и у меня были мысли о чем-то подобном, но до разговора с Панфиловым я не мог освободиться от гипноза укреплений, не имел, казалось мне, права выводить людей из окопов.
Вошел адъютант Панфилова.
– Лошади оседланы, товарищ генерал.
Панфилов посмотрел на часы.
– Хорошо… Позвоните в штаб, что минут через десять выезжаем.
Он потрогал ворот и плечи шинели, сушившейся около печки, опустился на корточки, подкинул в огонь дровец и с минуту посидел так, на корточках, у раскрытой печной дверцы. В этих простых движениях опять, как и в прошлую встречу, сквозила уверенность. Чувствовалось, что он приготовился воевать основательно, расчетливо, долго.
Затем Панфилов вернулся к карте, посмотрел на нее, повертел карандаш.
– Конечно, товарищ Момыш-Улы, – сказал он, – в бою все может обернуться не так, как мы с вами сейчас обговорили. Воюет не карандаш, не карта, разрисованная карандашом. Воюет человек.
Как это было ему свойственно, он говорил, будто размышляя вслух.
– Подберите для усиленных взводов, – продолжал он, – отважных и смышленых командиров. Чтобы здесь кое-что было.
Он постучал себя по лбу.
– Из тех, товарищ генерал, которые уже побывали в ночном налете?
Панфилов прищурился.
– Я, товарищ комбат, вместо вас командовать батальоном не намерен. У меня дивизия. Это уж вам самому придется сделать: выбрать промежуточные позиции боевого охранения, выбрать командиров.
Однако, подумав, он все-таки ответил:
– Нет, зачем посылать тех, которые побывали в деле? Пусть и другие обстреляются. Всем воевать надобно. Но уясните, товарищ Момыш-Улы, главное: не пропускайте, всячески не пропускайте по дорогам. Не давайте подойти к рубежу. Сегодня противник от вас за пятнадцать километров. Это, товарищ Момыш-Улы, очень близко, когда нет сопротивления, и очень далеко, когда каждый лесок, каждый бугорок сопротивляются.
Вновь поглядев на карту, помолчав, он продолжал:
– Еще одно, товарищ Момыш-Улы: проверьте подвижность батальона. И
