Получается, и служение Господу может встать между Ним и христианином! Господь ни с чем и ни с кем не будет делить сердце человека, Он говорит: «Ищите прежде всего Царствия Божия, все остальное, чем бы вы ни занимались в жизни, приложится, а вот это должно быть на первом месте».
Когда Господь – самое главное сокровище нашего сердца, все остальное выстраивается – любовь к семье, любовь к жене, к мужу, к своему труду, к свершениям. Все обретает тот вес, который задал Господь, становится абсолютно нормальным.
На самом деле, ревность в плохом смысле слова – только от гордыни. Почему, допустим, невестка и свекровь не могут поделить между собой сына и мужа? Потому что они любят, пытаясь владеть, любят как свое. Но любовь матери и любовь жены совершенно разные, как звук и запах, они существуют одновременно как будто в разных пространствах и не должны друг другу мешать! Точно так же и здесь: если любовь к Богу заполняет все существо и является для тебя главным, она не мешает крепкокрепко любить жену, детей, Родину, заниматься творчеством. И мы видим это на примере очень многих прекрасных людей. Преподобному Андрею Рублеву любовь к Богу не мешала писать гениальные, великие иконы и фрески, а наоборот, только помогала. Или святитель Лука Крымский – он был в сталинские годы епископом и одновременно великим хирургом, так что пришлось ему даже дать Сталинскую премию, его огромные заслуги в области медицины нельзя было не отметить. Благодаря его знаменитым трудам по гнойной хирургии во время Великой Отечественной войны были спасены десятки тысяч раненых. Работа в больнице, научные исследования никак ему не мешали, а даже помогали, и все у него было на своем месте: хирургия – на своем, как помощь человеческому телу; епископство, служение в священном сане – на своем, как помощь человеческой душе; а на первом месте у него был Господь.
Один из гостей на пиру был не в брачной одежде. Кажется, притча сама себе противоречит: ведь те, кто пришел на пир – нищие, бездомные, то есть бомжи по-нашему, – никак не могли иметь чистого, нарядного, праздничного платья, но почему-то они были в брачной одежде, а этот человек – нет. Святые отцы говорят, что брачная одежда – это покаяние, которым одевается душа за время своих духовных трудов на земле. А этот человек не знал, что такое покаяние, и потому оказался там чужим. И был связан по рукам и ногам – как символ того, что он не может в Царствии Божием ни ходить, ни действовать, – и извержен вон.
Хозяин пира спрашивает: «Как ты попал сюда, друг?» А он молчит, ему нечего сказать. Перед Лицом Божиим, в Царстве Небесном, не надо ничего никому объяснять: человек познается Богом до самого дна, ни обмануть, ни ввести в заблуждение Праведного Судию невозможно, остается лишь в ужасе молчать. Нам иногда кажется, что на Страшном Суде мы сможем оправдаться, о ком-то рассказать, обо всех узнаем, как они грешили… На Страшном Суде, когда мы предстанем перед Богом, нам будет не до чьих-либо грехов. Да, все откроется, все будет познано, ни один нераскаянный
