на мгновение и закончил: – Это слово из моего детства. Вы вспоминаете свое детство? Ладно. Вы иногда умеете убеждать. До свидания… э-э-э… Не подсказывайте, я помню, как вас зовут. Потому что забыть это дорогое для каждого из нас имя не может никто! Ступайте. И докладывайте. По мере возникновения. Вы поняли?
«Чайка» вылетела из-под башни словно пуля; начразведки успел заметить бодрые лица «своих», одетых в форму милиции, подумал вяло: «Гадкая форма. Нашим она не к лицу и не с руки. Но – конспирация… Святое слово. Граждане должны думать, что органы занимаются своим прямым делом: шпионы, диверсанты, политические разложенцы и вражеские подпевалы. А охрана Кремля… Это конечно же дело милиции. Это ей с руки…» Навалилась дремота, прикрепленный[2] на переднем сиденье взглянул с опаской: не дал бы дуба всесильный начальник – возраст все же. «Но ведь у нас… – размышлял между тем начразведки, – у нас – это у нас, этим сказано все! У нас ценят не возраст (хотя при чем здесь возраст? Вон, какой-то там немец писал стишки и женился в семьдесят пять на восемнадцатилетней…)». Охранник заметил, как вдруг затуманились глаза «дедушки», странная улыбка поползла по старческим губам. «Дед» словно говорил: эх, было время… Прикрепленный был бы очень удивлен, если бы вдруг узнал, что «дед» будто подхватил его невнятные размышления. «Эх, было время… – ползло в уставшем мозгу, – было, и какое… Какие талии! И то, что ниже. И выше, разумеется. Времечко. Или «времячко»? Надо будет аккуратно спросить. Производное от «время» – и, значит, «я». Черт с ним…»
– Ваня, ты не сверкай бровями, – произнес раздраженно, – они у тебя завалященькие. Не то что… Неважно. Я, знаешь ли, не то что некоторые. Я и послезавтра буду живее всех живых! Долго еще?
– Подъезжаем, товарищ председатель.
Поморщился:
– Ваня, я не люблю этого слова, у нас не колхоз, обращайся согласно устава… (Или «уставу»? Надо спросить.)
Свернули направо, в лесной массив, в глубине угадывались белесые строения, а дорожные знаки предупреждали сурово: еще не поздно вернуться. Непосвященным, разумеется…
Щелкнула дверца, выбрался на асфальт, проходившие мимо офицеры в штатском замерли, прикрепленный тоже вытянулся, выпятив грудь.
– Вот что, полковник… – сказал вяло, – нас еще в школе учили: не забегать вперед; основное качество Владимира Ильича, если помнишь… «Председатель»… Забудь. До времени.
– Так точно. – Прикрепленный еще больше подобрался, напоминал теперь фонарный столб в костюме. – Это, кажется, в «Двух шагах вперед»? Не помню точно.
– Неважно… – махнул рукой. – Тебя могут неправильно понять, ясно? – И скрылся в личном подъезде. Здесь был личный лифт, охрана, собственный буфет с качественными продуктами и мордастыми официантками (никаких подозрений! Вот и товарищ Сталин окружал себя дамской обслугой самого затрапезного вида. Кто бы бросил камень в товарища Сталина…).
На совещание собрались
Сотрудник личной охраны.
