style="font-size:15px;"> – Нужно подождать маленько, ребята. Подождем, пока они напьются. Я с часок назад мимо их хаты шел, видно, гуляют еще, песни орут.
Иван Егорович гасит лампу. Темнота. Кажется, что за бревенчатыми стенами остановилось время. Темнота, только красными звездочками вспыхивают цигарки.
Пора. Старик встает. В деревне тишина. Даже собак не слышно, видно, загнал их дождик по конурам. Разведчики идут вдоль плетней.
– Здесь, – шепчет связной, – в этом доме кум его проживает, старостой он у нас теперь.
– Собаки есть?
– Есть один кобель, злющий, но ничего, он меня знает, так что я его тихо…
Чуть слышно скрипнула калитка. Иван Егорович растаял в темноте. А дождь стучит и стучит по крышам, по земле, по деревьям. Монотонно и гулко. Зарычала собака, потом чуть взвизгнула, узнав. И опять тихо.
Зачавкали шаги, подошел Иван Егорович.
– Все, пошли, я пса в конуре бочкой прикрыл.
Сквозь ставни пробивается свет. Николай тихонько влез на завалинку, заглянул в щель.
Комната, стол полон бутылок, спиной к окну человек, уронивший на стол голову. Больше ничего не видно.
Королев повернулся к леснику:
– Давай, Иван Егорыч!
Старик поднялся на крыльцо, стукнул в дверь. Нет, не слышат. Теперь он со всей силы бьет кулаком по двери.
В сенях завозились.
– Кого там носит, – давится матерщиной хозяин.
– Я, Семеныч, Иван-лесник, отвори, дело есть.
– Да что за дела по ночам?
– Спешное. Ко мне солдат советский зашел, говорит, из плена бежал.
– Постой, постой, сейчас!..
Гремит в сенях щеколда.
Один из разведчиков встал у самой двери, в руке тускло блеснул кинжал.
Дверь распахнулась, и хозяин мягко осел на пол. Путь свободен. Теперь в дом… За столом трое.
Один потянулся к поясу с кобурой, валявшемуся на стуле.
– Кто такие? В чем дело? Да, знаете, кто я?..
Так вот он какой, предатель. Остекленевшие глаза, пьяный мокрый рот, красная рожа.
– Руки на стол, сволочи!
Полицейские начали медленно трезветь. Наконец-то они поняли, с кем имеют дело.
Королев достает приговор.
«Именем советского народа…»
Он вскинул автомат, увидел глаза, полные животного ужаса, разорванный криком рот. Палец сам нажал на спусковой крючок.
В отряд вернулись на рассвете. Николай вошел в палатку командира, положил взятые у изменников документы, оружие.
– Товарищ командир, приговор приведен в исполнение.
Приближалась зима. Ветер становится злым, колючим. По утрам лужи подернуты льдом. Все покрыто инеем – палатки, шинели, приклады автоматов. Трудно в лесу зимой. Тем более что постоянного лагеря у медведевцев не было. Они кочевали с места на место. За ним по пятам шли каратели.
Однажды
