сделалось грустно снова, так пусто без моего друга, которого я любил всех более на земле и которого никто на свете мне заменить не может, не только теперь, но в будущем. С ним я разделял и радость, и веселье, от него ничего не скрывал и уверен, что и он от меня ничего не скрывал. Такого брата и друга никто из братьев мне заменить не может, а если и заменит его кто отчасти, то это Мать или будущая моя жена, если это будет милая Dagmar».
Но сердце все еще было занято княгиней Марией Мещерской, а потому мысли о Дагмаре были мимолетными, навеянными тяжелыми переживаниями.
Да и сама Дагмара, несмотря на свое весьма затруднительное положение, не спешила давать свое принципиальное согласие, когда слышала о замыслах родителей – своих и ушедшего жениха. Умом понимала, что любимого не вернешь, да сердце не хотело забывать его.
Принцесса Дагмар
Одним словом, и Александр не очень-то хотел выполнять молчаливый завет брата, и невеста поначалу противилась ему.
О состоянии Александра Александровича, о его раздумьях говорят записи в дневнике:
«…Будет лучше, если я откажусь от престола. Я чувствую себя неспособным быть на этом месте, мне страшно надоедает все, что относится до моего положения. Я не хочу другой жены, кроме как М.Э. Это будет страшный переворот в моей жизни, но если Бог поможет, то я буду счастлив с Дусенькой и буду иметь детей…»
Между тем давление родителей не прекращалось. Поначалу оно было умеренным. Цесаревича убеждали в необходимости женитьбы. Но в конце концов государь-отец не выдержал. При очередном разговоре он встал, и уже твердо, с нотками гнева заявил:
– Русский государь не принадлежит себе и не имеет права на «хочу» или «не хочу». Ты забываешь о своем долге! Я надеялся, что ты поймешь меня, и говорил с тобой как с другом. Но ты вынуждаешь говорить с тобой как с подданным своего государя. А потому повелеваю тебе ехать в Данию. А княжну Мещерскую придется выслать из столицы.
Воля родителей священна. И Александр Александрович, волею судьбы превратившийся в наследника престола, вынужден был отправиться в Копенгаген, чтобы сделать официальное предложение.
Встреча оказалась суховатой. К душевному неприятию спешного замужества прибавлялось и то, что до Дагмары доходили слухи о горячей любви цесаревича к княгине Мещерской. Ну что же это за жених, сердце которого принадлежит другой?
Поначалу встречи были прохладны. Но вдруг, словно чудо произошло, молодые люди почувствовали расположение, а затем и влечение друг к другу. И неудивительно – принцесса была не только красива, но и умна, начитана, умела вести беседу. С нею было интересно. Ну а уж русский богатырь Александр Николаевич не мог не растопить женского сердца.
Десять дней цесаревич пробыл в столице Дании, а когда настала пора уезжать, почувствовал, что по-настоящему полюбил Дагмару. Произошло объяснение. Она призналась в том, что чувства его далеко не безответны.
А
