лицом к нему, и я увидел у него такое радостное и светлое лицо.
Я спросил тогда:
– Что такое это значит?
– Не один я радуюсь, – ответил юноша, – но и все сонмы Ангелов Небесных сорадуются сему. Предложение сие Царю было о помрачении веры, но есть определение Божие, что не может быть на русском царском Престоле омраченный верою Царь. Было определение Божие, что если бы омрачился верою Царь, то и истреблен был бы весь Царский Дом. Царь не обратил даже внимания на тех, которые предлагали сие. Посему и радуются все сонмы Ангелов Небесных, радуются о пути, которым он пошел, то есть солнечным. Хотя тяжел он, но он правый. Потом юноша указал в ту сторону, откуда шло множество народа.
– Слышишь вопль их? Сей вопль дошел до небес.
И видел я того, кто был окровавленный в толпе, кто голодный, кто полунагий. В этом же шатре я видел стоявших генералов, которые говорили Царю об этих шумевших людях. Царь выслал одного из них к народу, но сей, выйдя и услышав такой шум, не пошел навстречу народу. Тогда Царь послал другого, но и тот также не пошел к народу. После этого Царь встает со своего места, одевает свою царскую мантию и корону, берет в руку царский скипетр, толкает ногой колыбель и, подойдя к завесе, берет ее обеими руками, и разрывает ее, и сам выходит к этой бушующей толпе. Увидев Царя, толпа умолкла и преклонилась пред ним. И тут же, по правую сторону, стоит Император Александр II, видя этот народ страждущий, он говорит:
– Прискорбна есть душа моя до смерти! Люди мои, еже даде мне Бог, я не заповедывал так царствовати потомкам моим; несть можно так царствовати и думать, что в царстве все спокойно.
Когда же вышел к народу Император Николай II, тогда Император Александр II говорит ему:
– Добре сотворил, что вышел. Так подобает Царям царствовати, чтобы для народа открыт был доступ к Царю. Велика царская почесть, но и много Господь спрашивает за это. Не только за многих, но и за одну каплю крови, пролитую невинно, должен будет дать отчет пред Богом.
Видевши все это, что таковая будет скорбь русскому народу, я спросил сопровождавшего меня юношу:
– Что нужно делать нам, чтобы Господь отвратил наказание от русского народа?
– Молись.
– Велики ли мои молитвы, и что за сие может сотворить Господь?
– Но все же молись.
Затем продолжал:
– Какие дары нужны Господу Богу, когда города, и села, и дома, и горы, и моря, и все содержится в Деснице Божией. Если бы кто сказал: «Вот посмотрю я здание, именуемое Церковью», а сам не пойдет в нее, какую награду он может получить? Только есть одно – обращение к Богу с искренним покаянием и с плачевною молитвою, за сие только Господь прекратит наказание. Но этого сделать им теперь невозможно, хотя бы кто и с небеси пришел и сказал – не послушают, пока не увидят Божия наказания, Божией силы.
После всего этого мне стало очень скорбно. И сказал юноша:
– Думаешь ли ты, что один ты молишься?
