детях. Да… Крутое попадалово!
Дрожащими руками я стянула шорты вместе с нижним бельем, кинув их наугад позади себя, затем спешно начала снимать кроссовки, запихивая в них носки. Услышала шмякнувшуюся рядом юбку с туфлями. Наскоро переодевшись, я осмотрелась по сторонам. Даже мелькнула робкая надежда, что в парке не на каждом дереве висят камеры наблюдений и достаточно темно вокруг, чтобы любопытные глаза увидели интересные детали. Еще какие детали! Главную можно рассмотреть невооруженным глазом. Ступни сорок третьего размера явно не желали влезать в дамские туфельки. Проблема!
– Там твоя сумочка, – подсказал парнишка.
Я осторожно оглянулась. Теперь мы выглядели как люди. Только я босыми ногами на холодном асфальте.
– И я… пойду уже.
– Ага… – кивнула я, отыскивая взглядом сумочку.
– Там, – парень успел сделать пару шагов, но остановился, указывая в сторону скамейки, – там звонили, забыл сказать.
– А… как мы будем теперь? – задала я вопрос, почему-то ожидая, что этот парень знает ответ на него.
– Никак, – вдруг четко ответил он. – Это все сон. Но если нет, я все равно давно хотел это сделать.
– Что сделать?
Меня охватили смутные подозрения.
– Не знаю что лучше: с моста или вены перерезать.
Смутные подозрения внезапно приобрели пугающие контуры.
– Что? Но ты же… это и я тоже. Ты собираешься лишить меня моей части тела? Ты…
У меня не нашлось слов выразить глубокую степень своего возмущения и страха.
– А что? У тебя другие планы?
Парню было неловко смотреть на меня. Очки не удержались в его руке и звонко упали на асфальт. Он вдруг яростно наступил на них, издав гневный крик. Я даже вздрогнула. Переведя дух, Ларни осмелился поднять на меня глаза.
– Давай вместе. Можем просто уснуть…
Несмотря на скучную, серую жизнь склонности к самоубийству я никогда не испытывала. Всегда считала желание таким кардинальным способом избавить себя от проблем человеческой слабостью. Но наша ситуация на этот момент и мне показалась безвыходной.
Я медленно опустилась на скамейку в отчаянии закрыла лицо руками, горько расплакавшись. Боже, так я не плакала даже на похоронах своих родителей. Вся моя жизнь рассыпалась в прах. А впереди НИЧЕГО!
Парень передумал уходить и присев рядом, положил мне на колени сумочку.
– Это не страшно, правда, – решил он утешить. – Раз и все, и не заметишь.
– Уу… – белугой ревела я в голос.
– Можем прямо здесь. Я вдруг понял, что мне домой в таком виде нельзя. Подожди, я в аптеку за снотворным сбегаю.
Мне было все равно. Великое горе не просто распахнуло передо мной свой бездонный зев, оно уже сомкнуло на моей никчемной жизни острые зубы. Осталось разжевать.
Парня долго не было. Я успела успокоиться, решив, что он просто меня бросил, даже
