Увидела снаружи плавно уходящую вниз городскую площадь с фонтаном посередине.
– Что это за дом? – спросила она.
– Годичный дворец, – ответил Джонатан. – Нам сюда.
Он провел Вивиан по узорчатому мраморному полу туда, где вестибюль плавно переходил в комнату, полную резных пустых каркасов – видимо, кресел. За аркой какая-то женщина говорила по чему-то вроде телефона, хотя было больше похоже, что она смотрит в зеркало и говорит в увеличительное стекло.
– Буду через пять минут, – сказала она, бросив взгляд на Джонатана и Вивиан, – и мы все уладим. Мне тут надо кое с чем разобраться. Пока. – Она убрала увеличительное стекло в паз возле зеркала, повернулась и уставилась на Вивиан.
Тут Вивиан вдруг стало очень неловко. На лице у этой женщины была та же затаенная тревога, что и у мамы с тех самых пор, как объявили войну. И хотя она была совсем не похожа на маму – с такими же складочками на веках, как у Джонатана, и такой же мерцающей полосой перед глазами, – Вивиан поняла, что перед ней живой человек со своими самыми настоящими заботами, точь-в-точь как мама. Да, она была в черно-желтой пижаме и с диковинной прической, но врать ей было бы нехорошо. А Джонатан врал ей как ни в чем не бывало.
– Мама, ты ни за что не догадаешься, кто это! – воскликнул он. – Это же кузина Вивиан, Вивиан Ли! Прямиком из двадцатого века.
Его мама подняла руку и запустила пальцы в иссиня-черные волосы.
– О Великое Время! Неужели Ли уже вернулись? А я даже не успела проветрить Дом Ли!
– Нет, она одна. Вив и Инга отправили ее сюда, потому что началась Вторая мировая, – объяснил Джонатан.
«А я тоже хороша – стою столбом и позволяю ему врать!» – смущенно подумала Вивиан. Но тут ей пришлось стать его соучастницей, потому что мама Джонатана посмотрела на нее с испуганной улыбкой:
– Ой, и точно! Война началась примерно в начале второй трети двадцатого века, так ведь? И что, там хуже, чем все думали?
– Гораздо хуже, – ответила Вивиан. – Часть Лондона уже разбомбили. Говорят, скоро будут газовые атаки и вражеское наступление. – Все это была чистая правда, но из нее почему-то складывалась ложь.
Мама Джонатана побледнела.
– Детей из Лондона эвакуируют, – сказала Вивиан, уповая на то, что ей от этого станет легче.
– Бедная девочка! И бедный мой брат! – проговорила мама Джонатана. – Почему вечно все сразу? Конечно, поживи у нас, пока родителей не отзовут. И давай найдем тебе нормальную одежду. У тебя, наверное, нет ничего, кроме этих ужасных тряпок.
Вивиан оскорбленно поглядела на свое пальто и новенькую юбку, но говорить ничего не пришлось. Мама Джонатана снова схватилась за свой вроде бы телефон, нажала кнопку на стене рядом с ним и сказала:
– Элио, ты мне нужен. Приходи в переднюю. Милый, – бросила она через плечо Джонатану, – можно попросить тебя сегодня побыть с Вивиан? Покажи ей город и вообще. После пяти лет в истории
