в начальной школе выстраивались в очередь, чтобы я проверила, нет ли у них анемии. Должно быть, я похвасталась своими экспертными знаниями, а потом выстроила их в шеренгу в школьном дворе и одному за другим начала поднимать веки, проверяя, не надо ли им есть больше печенки с луком. Я вспомнила бессчетное количество случаев, когда в ответ на жалобы своих подруг на больное горло я мягко кончиками пальцев пальпировала им шею, словно играя на кларнете: «Лимфатический узел».
О том, что включала в себя работа медсестры и как ее выполнять, написано было мало, поэтому я представления не имела, справлюсь ли я с ней. Я обнаружила, что сестринское дело возникло раньше, чем были написаны книги по истории, и давно существовало во всех культурах. Один из самых ранних письменных текстов, имеющих отношение к сестринскому делу, – это Чарака-самхита, трактат, составленный в Индии приблизительно в I веке до н. э., в котором сказано, что медсестры должны быть сострадательны ко всем. Сестринское дело также тесно связано с исламом. В начале VII века медсестрами становились верные последовательницы ислама. Первая профессиональная медсестра в истории этой религии, Руфайда бинт Саад, считалась образцовой медсестрой благодаря ее сострадательности и способности к эмпатии.
Сострадание, сочувствие, эмпатия – именно такими качествами, согласно истории, должна обладать хорошая медсестра. В своем воображении я часто возвращалась в эту библиотеку в Бакингемшире, потому что мне казалось, что на пройденном мной к тому моменту карьерном пути именно этих качеств мне частенько не хватало – качеств, которые мы забыли или перестали ценить. Но когда мне было шестнадцать, я еще была полна надежд, энергии и идеализма. И когда мне исполнилось семнадцать, я решила действовать. Довольно менять профессии и метаться туда-сюда: я решила стать медсестрой. К тому же я знала, что в моей жизни еще будут вечеринки.
Через несколько месяцев я каким-то образом попала на курсы медсестер, хотя была на пару недель младше официально разрешенного возраста слушателей – семнадцати с половиной лет. Я переехала в сестринское общежитие в Бедфорде. Общежитие находилось за больницей – большая многоэтажка, наполненная хлопаньем дверей и доносящимся откуда-то время от времени истерическим хохотом. Большую часть комнат в моем крыле занимали сестры-первогодки, но еще там было несколько рентген-лаборантов, студентов, изучающих физиотерапию, ну и время от времени к нам подселяли какого-нибудь врача. Все студентки-медсестры в основном были молодыми, безбашенными и впервые оказались вдали от дома. Среди них было немало ирландок («У нас было два варианта, – говорили они, – в медсестры или в монашки») и немного мужчин (в то время все они поголовно были гомосексуалистами). Внизу находилась прачечная – прямо рядом с душной телевизионной комнатой, где стояли кресла в полиэтиленовых чехлах, к которым вечно прилипали вспотевшие бедра: батареи работали на полную катушку двадцать четыре часа в сутки. В этой телевизионной комнате после
