ледорубом. Монстр с легкостью уходил от проносящегося в нескольких дюймах от морды оружия, но вступать в схватку с загнанным в угол человеком не хотел, предпочитая утолять голод уже убитой добычей. Позади, в смятый люк, пытались пролезть другие твари, но пожирающие инженера монстры тотчас объединялись и бросались в свирепую драку, отгоняя пришельцев.
Сколько это продолжалось, Майку было уже безразлично. Когда в полузанесенный снегом десантный отсек бронетранспортера ветер перестал вбивать всё новые и новые белые клубы и снаружи раздался рев моторов и грохот пулеметных очередей, он почти не чувствовал одеревеневшего тела. Майк равнодушным взглядом проводил обоих монстров, спешно покидающих бронетранспортер с огромными кусками человеческой плоти в зубах, и бессильно уронил руку с ледорубом, которую всё это время держал занесенной для удара. На появившегося в люке человека с оружием на изготовку он никак не отреагировал.
– Здесь выживший! – закричал тот. – В шоковом состоянии! Нужна помощь и носилки!
Потом его вытаскивали наружу и куда-то несли, дневной свет сменился холодной темнотой, рассекаемой лучами множества электрических фонарей, позже по потолку побежали смутно знакомые блики осветительных ламп. Кто-то громким голосом потребовал снять с пострадавшего снаряжение, и в этот момент Майк вновь провалился в беспамятство.
Глава седьмая
Яркий свет ударил в левый глаз, и Майк очнулся, болезненно моргая. Прямо перед собой он увидел врача с маленьким фонариком в руках, рядом стояла медицинская сестра в ожидании указаний. Ничего похожего на окна с бушующей за ними июньской зеленью нигде не оказалось, вокруг по-прежнему тянулись знакомые до суицидальной тоски стены стандартного помещения Реактора. Майк застонал от горестного разочарования.
– Он пришел в себя, – констатировал врач. – Сестра, пометьте: этому пациенту необходим двойной курс общеукрепляющих инъекций параллельно с обычными при воспалении легких процедурами. В ближайшие трое суток – постельный режим, с кровати не вставать. Подайте мне иглу, необходимо проверить чувствительность рецепторов поврежденной руки.
Медсестра протянула ему одноразовую иглу, и доктор, ловко сняв с неё колпачок, быстрым движением вонзил иглу в левую руку Майка.
– Э! Э! Вы чего?! – Майк хотел было отдернуть руку, как вдруг понял, что не чувствует укола.
Он недоуменно опустил глаза и увидел, что буквально весь перебинтован. Повязка обнаружилась вокруг груди, левую ключицу стягивало целое море пластыря, руку почти до локтя покрывал гипс. Но докторская игла вонзилась в полудюйме от него, точно в голую кожу.
– Я прошу вас не дергаться, мистер Батлер! – недовольно нахмурился врач. – Мы сделали вам операцию и поставили пластину на ключицу. У вас был сложный перелом. И рука
