и, вооружившись ножом, целыми днями рыскала везде, где только можно, пытаясь разыскать отца Чжан Дацзиня и мать Ню Сяоли с намерением прикончить обоих. Поэтому они исчезли. Восемь лет о них не было ни слуху ни духу. Кто-то говорил, что видел их на ночном рынке в Сиане, где те якобы продавали острый суп с жареными лепешками, отец Чжан Дацзиня как-никак был поваром. Однако Ню Сяоли считала свою мать умершей наравне с отцом.
Отец умер, мать сбежала, но у Ню Сяоли остался старший брат. Вообще-то именно старший брат должен заботиться о младшей сестре, но старший брат Ню Сяоли, Ню Сяоши, с малых лет рос совершенно никудышным. Однако в том не было его вины. Уже повзрослев, Ню Сяоли поняла, что если с самого рождения наблюдать, как родители без конца ссорятся даже тогда, когда ты произносишь первые слова или делаешь первые шаги, то в результате можно стать или бесстрашным, как она сама, воспринимая скандалы как обычное дело, или пугливым, как ее старший брат, которому доставалось во время скандалов и который тоже считал это обычным делом. В год, когда Ню Сяоши исполнилось двадцать шесть, он женился. Жена ему досталась хрупкая, неторопливая и покладистая, так что Ню Сяоши не знал, как с ней себя вести, а потому то и дело норовил придраться по любому поводу и затеять ссору. Они перебрались в город на заработки, и наконец в один прекрасный день его жена разругалась с ним в пух и прах и сбежала с другим, бросив собственную дочь. Ню Сяоши ничего не оставалось, как собрать вещи и вместе с дочерью вернуться из города в деревню. Когда это случилось, Ню Сяоли вместо того, чтобы обвинять брата в никчемности, всю вину возложила на умершего отца и «умершую» мать. В конечном итоге и брат-размазня, и совсем еще кроха племянница Баньцзю, и тысяча домашних дел скопом легли на плечи Ню Сяоли. Младшая сестра, считай, превратилась для старшего брата в мать. Теперь Ню Сяоли раскаивалась, что когда-то из-за головной боли отпросилась из школы домой. Услышав стоны из комнаты, вместо того чтобы открыть пинком дверь и прогнать мать из дома, она должна была затаиться и сделать вид, что вообще ничего не слышала. А теперь, когда мать она прогнала, ей пришлось взять ее роль на себя. Вместе с тем Ню Сяоли преклонялась перед матерью: прошло уже восемь лет, а та словно канула в Лету. Позже она смогла ее понять: любая другая женщина на ее месте, доведись ей быть застуканной собственной дочерью верхом на мужике, наверняка сама бы захотела, чтобы дочь считала ее умершей. Раньше Ню Сяоли этого не понимала, а когда стала встречаться с парнем, поняла. Уразумев эту истину, Ню Сяоли уже редко вспоминала о матери. С течением времени она свыклась со своей ролью. В следующем месяце Ню Сяоли собиралась выйти замуж, но сперва ей следовало пристроить старшего брата. Подыскивая ему жену, она уповала на то, что та станет ему новой матерью. В тот вечер, когда Ню Сяоши и Сун Цайся уединились в комнате новобрачных, Ню Сяоли вместе с племянницей Баньцзю отправилась спать в восточную комнату. Они пролежали вместе около часа, и Ню Сяоли думала, что девочка уже уснула, но та вдруг неожиданно вскрикнула:
– Тетя!
– Чего?
– У них завтра появится ребенок?
Ню Сяоли, поняв, о чем думает Баньцзю, сказала:
– Это
