со мной поговорила, как со взрослой. Объяснила, отчего с самого начала отец не желал пускать меня в тот дом, а заодно приоткрыла завесу над такой важной тайной, как отношения мужчины и женщины – конечно, те, что бывают обычно после свадьбы. Она смущалась, старалась подбирать выражения, но и услышанного вполне хватило, чтобы оставить глубокое впечатление. Да еще синяки на руках и теле продолжали ныть несколько дней, закрепив результат.
В нашей гимназии порядки были аристократические. То есть полное разделение на два крыла – мужское и женское. Воспитательных бесед и уроков на запретную тему, естественно, тоже не вели. В модных журналах и газетах для светских девушек подобные вопросы затрагивались столь деликатно, что самой необходимо было обладать очень буйной фантазией, дабы догадаться.
Но это касалось девушек. Юноши, как более просвещенные, протоптали тропинки в разных концах огромного сада, также разделенного на две половины, в местах, где можно было выходить к ограде. Перелезть не позволяли мощные заклинания, но между узкими прутьями легко протискивалась тонкая девичья ручка, а если исхитриться, можно было сорвать с милых губок и поцелуй. Я на подобных свиданиях не оказывалась ни разу. Приглашали, но не ходила. Да и сегодня не собиралась. Задумавшись, брела по дорожке, пока самодовольный мужской голос не произнес:
– Так и знал, что ты придешь.
Подняв голову, увидела по ту сторону ограды Арто. Парень стоял, широко расставив ноги, запустив большие пальцы за широкий кожаный пояс, и разглядывал меня с нескрываемым удовольствием. Я отметила легкую рубашку из шамбре, обтянувшую мощные плечи, брюки без единой складочки, облегавшие мускулистые ноги. Да, на меня явно хотели произвести впечатление. И будучи воспитанной девушкой, я, конечно, впечатлилась.
– Ах, теон Орсель, что за чарующий вид! Какая неброская, почти незаметная элегантность в одежде, какая показная небрежность.
Арто даже на секунду не скис, только выше вздернул голову.
– Дыхание не сбилось, пока торопилась увидеть меня?
Нет, этому типу что ни скажи, все будет звучать признанием: «Я вас желаю, теон Орсель, сломайте наконец эту решетку». И зачем только подбирать выражения и тонко иронизировать, как учили на наших уроках? Преподавательница хороших манер так и говорила: «Аристократ может оскорбить, но сделает это с неизменной вежливостью». – Однако Арто даже толстые намеки не пробивали.
– И не думала торопиться, я просто шла мимо.
– Но не прошла.
– Ты сам остановил!
Орсель владел умением выводить меня из себя. Даже не знаю, кому еще это удавалось после трех лет суровой дисциплины. Хм, разве только тен Лорану, который вообще никаких усилий не прикладывал.
– Мои родители пришлют твоим приглашение на праздник. Уютный вечер в кругу семьи.
Вечер? В кругу семьи? Семьи сенатора?
– У
