передумали. А что?
– Да ничего.
– И чего вы тут делаете?
Подозрительно как-то. Откуда тут Всеволод? Хотя, с другой стороны, старые люди говорят, совпадения и похлеще бывают, жизнь, говорят, так складывается, что подобного никакой сказочник не выдумает. Да и преследовать нас… зачем ему? В Осинах бросил себе да пошёл по своим делам, и даже на Малинку не оглянулся.
С мыслей меня сбили слова:
– Разве тут не сдаются комнаты? На заборе объявление. Мы хотим снять жильё.
Голос у Гордея… какой-то необычный. Будто я его слышала раньше, и не раз. И рвётся из памяти… впустую, потому что не было этого голоса прежде! Не могла я его слышать!
Но что-то большее в нём. Вопрос или даже… просьба.
Соберись, Ожега! Что ты пугаешься, будто людей впервые увидала? Что тебе мерещится? Голос как голос!
– Я… сейчас хозяйку позову.
– Стой!
Теперь Гордей не попросил, а приказал, да не на ту напали! Я ничего не слышу, ну, вот ни слова не слыхала!
Я уже со всех ног бежала во двор, позабыв, что нельзя при покупателях оставлять магазин – вдруг украдут чего и сбегут. С другой стороны – заселением Глаша всегда лично занимается, должна же я ей сообщить о новых постояльцах, которые ждут. Пусть сама с ними разбирается. Только, выходит, они будут тут жить?
Аж передёрнуло от озноба. Будут тут жить, завтракать и обедать, ходить вокруг… и что? Откуда столько внимания обычным постояльцам? Не первый раз у нас останавливаются молодые красивые парни. Не первый раз они мне улыбаются. Ну, поживут немного да уедут, хватит паниковать! Это только оттого, что меня в таком виде несуразном застали, прямо во время уборки. Но кто же знал?
Фадей, оказывается, до места дошёл, однако половик поднимать не спешил, присел на скамейку отдохнуть.
Глаша, стоило ей услышать про постояльцев, подобрела и бегом в магазин бросилась. Дела после появления оборотня-людоеда шли не очень, так что её даже не смутило, что приехало трое молодых одиноких парней, хотя в обычное время она предпочитала постояльцев взрослых и семейных.
А может, кстати, и эти семейные, кто знает?
Я тряхнула головой. Дурь какая-то в мыслях. Семейные, нет, какое мне дело?
И да, я же Малинке не сказала!
– Среди постояльцев Всеволод, – прошептала ей на ухо, чтобы Фадей не слышал.
Потемневшие глаза распахнулись широко-широко, в них задрожали облака.
– Да? Почему сразу не сказала?!
Толку было шептать, если она так орёт?
– Не кричи. Не стоит хозяйке об этом знать.
Малинка сникла, но спорить не стала. Глаша очень ревностно следила за репутацией своей гостиницы, пойдут о нас дурные слухи – мигом на улице окажемся. А знакомство со странным чужаком приятной наружности сразу перевернут во что-то неприличное.
Мы вдвоём заволокли половик на перекладину, пока Фадей стонал, пялясь на бегающих вокруг кур, и пошли за водой. Вскоре вернулась довольная хозяйка, значит,
