кричал, и что помогло это ему?
– Так это вы его? – на миг забыв про страх за собственную жизнь, спросил я.
– Ну а кто же еще? Больше хирурга тут нет, – улыбнулся. – Ты не переживай, это дело-то житейское, как Карлсон верно говорил. Кто-то платит за органы, а кто-то умирает. Естественный круговорот жизни и смерти. Смотри на это проще – все равно, все рано или поздно там будем. А так чик, чик и отмучился.
– А может, я жить хочу!
– Да какая у тебя может быть жизнь? В лучшем случае, возьмут в приемную семью и будут издеваться и насиловать. А то и тоже на органы продадут, – положил скальпель на кушетку, достал пачку иностранных сигарет и зажигалку, не спеша прикурил.
– А если не возьмут?
– Если не возьмут, то выпустишься из детдома и попадешь в тюрьму.
– Почему попаду? Не попаду я!
– Половина всех детдомовцев попадает. Как не крути, а тюрьма прямая продолжательница приюта. А если не попадешь, то значит сопьешься. Загнешься под забором от метилового спирта. Еще и мучиться будешь, ослепнешь. Или наркоманом станешь и шприц с «черняшкой» будет твоей единственной отрадой. Давай так, – с наслаждением затянулся, – ты не брыкаешься, а я тебе укол обезболивающий сделаю. Согласен?
– Согласен, – покорно произнес я, – делайте укол.
– Вот и молодец.
– А брату вы тоже укол делали? – наклонившись вперед, я сильно прижал друг к другу локти и предплечья.
– Делал, – расслабившись, отвернулся и стряхнул пепел в кружку.
Подняв сжатые руки над головой и одним движением, в которое вложил все свои силы, опустил их вниз и в стороны. Он еще только начал разворачиваться на треск разорванного скотча, а я уже прыгнул к нему. С силой врезался головой в подбородок, опрокидывая его на кушетку, и вцепился зубами в кадык. Зубы у меня не то чтобы очень крепкие, но ему многого и не надо было. Пока он слепо шарил руками вокруг, пытаясь найти скальпель, я, не обращая внимания на хлещущую в лицо кровь, рвал его горло, по-собачьи растаскивая движениями из стороны в сторону, и ногтями терзал ненавистное лицо. Холодный металл скользнул по левому боку, и я проснулся. Во рту все еще ощущался медный привкус горячей крови. Не люблю сны. Особенно когда снится прошлое.
Волк.
Район тут был непуганый, во всяком случае, я раньше тут не промышлял. Да и если судить из доступной криминальной хроники, то ничего особого тут не происходило. Кражи, пьяные драки, семейные ссоры – тишь да гладь. А это значит, что местные правоохранители расслаблены на фоне пасторального пейзажа. Ничего, скоро все изменится. Очень скоро. Я не спеша ехал по федеральной трассе, любуясь окружающими красотами природы. Слева показалась боковая дорога.
Взгляд, безразлично скользнув по ней, вдруг зацепился о фигурку стоящего на остановке мальчика. «Вот и ягненочек нарисовался», – подумал
