вестейпожелтевшая россыпь,
я была или нет, —
я не помню начала,
я скучала.
Я рвалась в никуда,
как безумьем объята,
чёрных дыр невода
на улов небогаты,
но за миг до свободы,
на плахе зевая,
поняла, что немая…
Всё, что «после»
придумал мой гений трусливый,
было чёрным до дыр,
и до слёз несчастливым;
в резонанс я играю,
куда камертону,..
подложка из фону…
«Если тебе так же больно, как мне …»
Если тебе так же больно, как мне —
прости меня, парень;
месяц один однорогий во тьме
желанием налит;
солнце кипит,
но не видно ни зги,
только разлука
ветками тополя машет – беги,
нужно,
подруга;
что невозможно,
как не понять, —
я и узнала,
как отменённою буквою «ять»
прыгнуть с вокзала…
«Слова мои не прощены…»
Слова мои не прощены,
как долго буду я, страдая,
мечтать, чтоб осень золотая
отмыла память от вины,
да, я в отчаяньи живу,
и не надеюсь на удачу…
Я говорю?
Нет, я так плачу
над непокорным словом «мы»…
«Прости, не гений мой…»
Прости, не гений мой,
смирись с такой, как есть,
ведь славословье убивает честь.
Молчи, мой не герой,
брутальность не причина
считать, что ты мужчина.
Прощай же, мой покой,
не жажду я блаженства,
ведь нет в нём совершенства.
Не свесть въедино, нет,
ум и печаль, – и вера
не созидает меры.
Не достаёт любви,
чтоб колокола звон
своею мощью распугал ворон.
Я совершенства жажду,
и увы,
в сём поиске не снесть мне головы.
«Сегодня, лазая в Сети…»
Сегодня, лазая в Сети,
познала (Господи, прости!):
рэп, мат, стёб, поп, и просто трёп;
болтала с девочкой,
старухой;
кретину врезала по уху,
критиковала мазохиста,
бежала ушлого юриста,
о Билли Гейтс,
ты возле бога как апостол,
ты ангел просто;
сегодня в ухо мне шептали —
права как будто своровали,
какие вопли раздаются,
когда за край слова прольются,
о боже, где искать поэта,
в тисках таможни интернета;
ля-ля и три куплета сбоку —
не Пушкин, нет, не Сумароков, —
не повторить за разом раз
один заказ;
нет, парень, каКчества не видно —
вот то и стыдно;
долой всё авторское право, —
и Блок и Стенли – всё отрава,
неповторимо,
непокупно —
так
