толщиной боле полуметра – я клал подушку со старинного кресла на подоконник и ложился на нее. Почти весь умещался, и смотрел на улицу – на трамвай, на машины. Представляешь, здесь ходил трамвай, и остановка была прямо под окнами!
– Да, в те времена улица была с двухсторонним движением – можешь себе представить! И шум не мешал мне спать…
– Во дворе стоял одноэтажный флигель – наверное, для семьи дворника, а жили там две семьи с удивительными девочками-двойняшками… Там теперь вон тот новодел… А еще во дворе был длинный кирпичный сарай, разделенный на отдельные ячейки по числу квартир, причем с подвалами. Там держали картошку, складывали ненужные вещи, а мы лазили на чердак и там… В общем, там мы играли…
– А в доме жили сын и дочь бывшего хозяина этого доходного дома, и я с ними был знаком. Сын учил меня фотографии…
– Дальше далеко не пойдем, а чтобы не переходить улицу поверь мне на слово, что на том небольшом доме есть – а может быть уже была? – надпись «Медсанстрой». Тоже памятник послереволюционного строительства. А вон там, во дворе, гостиница «Урал» – гостиница партийных работников, засветившаяся в ряде мемуаров. А теперь обычная частная гостиница без особых звезд…
– Сюда, сюда. Это один из проходных дворов моего детства. И мы выйдем на другую улицу, хотя на самом деле – переулок. Раньше эти дворы были тихие-тихие, это теперь тут размножились машины и ракушки. И раньше не было ни единой машины у тротуара…
Они свернули в низкую арку, над головой на сводчатом потолке виднелись какие-то металлические пластины и крупные гайки, а шаги отдавались негромким эхом…
– Это очень старые бани. А через этот проход можно попасть в следующий переулок…
Он подсадил ее на высокую ступеньку, и они оказались во дворе, окруженном старинными зданиями, и со странным стеклянным фонарем на асфальте – стекло запотело и оттуда доносился какой-то шум.
– Это все от бани. А арка выходит на следующий переулок, тоже носящий название улицы – тут несколько достопримечательностей. Если отбросить те, что из моего детства, то останется мемориальная квартира великого художника, о которой я тебе уже говорил, да институт с мировым именем офтальмолога…
– Гельмгольца?
– Да. Его старинная усадебная частью выходит вон туда, на широкое Садовое кольцо… Я тебя уже замучил?
– Ты не мог бы появляться почаще и вываливать на меня за один раз поменьше информации?
– Если бы мы пошли с тобой направо, то пришли бы опять на Покровку. Но на углу нет старого здания кинотеатра – там тоже был небольшой зрительный зал был на втором этаже и там я впервые тискал девочку… Теперь там здание крупного современного кинотеатра. И с этим местом было связано многое в моей жизни… А кругом там – памятник на памятнике, и не только из моего детства… В приходской книге несуществующей теперь церкви есть запись о рождении моей мамы… Но мы пойдем налево.
– Слушай,
