style="font-size:15px;"> – Твоя старая квартира на площади Гагарина, в которой побывала вся столичная богема, которая была проходным двором и ночным рестораном, вся, помню, была исписана кошками. А кота при этом у тебя нет дома.
– Правда искусства и правда жизни – «две большие разницы».
– Но откуда это взялось?
– Я не могу объяснить. Наверное, через образ кошки легче передать какое-то состояние. Хотя это не утверждение, мне просто так кажется.
– А как возникла идея разрисовывать стены?
– Это не из головы. Я, когда рисую, голову отключаю вообще. Надо оставить руку. И рука сама решит, что ей делать.
– У тебя ведь жил удав?
– Удав у меня прожил полтора года.
Начну с того, что в детстве я мечтал быть герпетологом. Если знаешь, это человек, который ловит змей.
И я даже ездил в юности в экспедиции. У меня всегда жили змеи: ужи, гадюки. Все, что было доступно тогда.
– А где они обитали?
– В террариумах маленьких. Потом гадюка убежала. И родители меня вежливо попросили ядовитых змей больше не заводить. И тут я своему товарищу Юре Дурову пожаловался, что очень по змеям скучаю. Он мне подарил тигрового питона. Был детеныш. Я знал, что вырастет. Но я не предполагал, что будет расти с такой скоростью. Дело в том, что самцы растут не сильно, а самки вырастают до чудовищных размеров.
Она оказалась девочкой. И когда стала весить килограмм 70, я понял, что уже просто не поднимаю ее. А в большом террариуме ей тесно – пришлось отвести ей отдельную комнату в Павлово. Я ее подарил, теперь она в Воронеже, где один замечательный парень в подарок городу рядом с концертным залом построил (на свои деньги) огромный океанариум с террариумом. И мы там выступали. Я увидел, что пустует здоровенная комната для змеи. Я ему позвонил. Они тут же приехали. Забрали. Сейчас, говорят, она пишет мне письма. Прекрасно себя чувствует. Продолжает расти.
– Откуда в детстве такая тяга к рептилиям? Какая-то книжка была прочитана?
– По-моему, она называлась «За ядовитыми змеями», записки как раз вот такого охотника за змеями.
– Твои таланты тебе даны в генах или ты их развивал? Талант художника, талант музыканта, талант поэта? Талант повара?
– Если талант не эксплуатировать, он зачахнет. Мне страшно повезло, в первую очередь – с родителями. В генном смысле.
И в том, что с детских лет мама настаивала на том, чтобы я учился музыке, хотя у меня это не вызывало энтузиазма.
«Бывают дни, когда опустишь руки, и нет ни слов, ни музыки, ни сил» (© АВМ «Пока горит свеча»)
– Странно, будучи медиком, она, значит, не видела сына в белом халате.
– Еврейский мальчик должен обязательно играть на скрипочке. А отец просто рисовал. Он работал дома.
– Да, но ты же изначально пошел по папиным стопам, в архитекторы?
– В 70-м году предположить, что когда-нибудь музыка, которой я хотел заниматься,
