задумалась, а потом кивнула. У Сары упало сердце.
– ГДЕ?
Пим взяла доску в руку.
– ЖЕНСКОЕ МЕСТО.
Не сводя глаз с девочки, Сара обратилась к Сестре Пег:
– Сестра, не можете нас оставить ненадолго?
Когда Сестра вышла, Сара взяла в руку доску.
– БОЛЬШЕ ОДНОГО РАЗА?
Девочка кивнула.
– НАДО ПОСМОТРЕТЬ. Я АККУРАТНО.
Пим окаменела всем телом и резко дернула головой.
– ПРОШУ, – написала Сара. – ДОЛЖНА ПРОВЕРИТЬ, ЧТО ТЫ В ПОРЯДКЕ.
Пим схватила доску и начала быстро писать.
– САМА ВИНАВАТА ОБИЩАЛА НЕ ГОВОРИТЬ.
– ТЫ НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТА.
– ПИМ ПЛОХАЯ.
Сара сама не знала, расплачется она сейчас или ее стошнит. В своей жизни она видела разное – и очень плохое тоже, и не только в Хоумленде. Невозможно работать в больнице и не столкнуться с худшими проявлениями человеческой природы. Женщина со сломанным запястьем, сказавшая, что упала с лестницы, повторяющая это, как заведенная, и ее муж, внимательно следящий за ней. Старик в крайней степени истощения, которого подбросили к дверям больницы его родственники. Одна из шлюх Данка, с телом, истерзанным болезнями и побоями, с пачкой «остинов» в кулаке, которые она готова была отдать, чтобы избавиться от ребенка, которого она носила, чтобы снова вернуться к своей «работе». Приходилось лишь крепиться, иначе и одного дня не выдержишь, но с детьми всегда было тяжелее всего. Детьми, от которых не можешь отвернуться. В случае с Пим понять случившееся было несложно. Родители умерли, кто-то предложил девочке приютить ее, родственник, сосед, человек, которого все считают добрым и щедрым, раз он решил взять ответственность за сироту, которая не слышит и не говорит, а потом никому и в голову не приходило проверять, что с ней дальше стало.
– Нет, милая, нет, – сказала Сара, взяв Пим за руки и поглядев ей в глаза. За ними скрывалась душа, юная, перепуганная, отвергнутая миром. Не было в мире человека более одинокого, и Сара поняла, что она должна сделать. Просто, чтобы остаться человеком.
Всего не знал даже Холлис. Не то чтобы Сара побоялась ему рассказать, она хорошо его знала. Однако молчание было выбором, который она сделала очень давно. В Хоумленде говорили, что всякому его черед придет, и было ясно, что пришел черед Сары. Она старалась терпеть, как только могла, а когда всё кончилось, представила себе стальной ящик с крепким замком. Взяла память о случившемся и убрала туда.
Сара взяла доску в руку.
– МНЕ ТОЖЕ КОГДА-ТО ТАК БОЛЬНО СДЕЛАЛИ.
Девочка смотрела на доску всё так же настороженно. Прошло секунд десять, не меньше.
– СЕКРЕТ?
– ТЫ ЕДИНСТВЕННАЯ, КОМУ Я СКАЗАЛА.
Лицо девочки переменилось. Ее начало отпускать.
– МЫ ОДИНАКОВЫ, – написала Сара. – САРА ХОРОШАЯ. ПИМ ХОРОШАЯ. МЫ НЕ ВИНОВАТЫ.
Глаза девочки стали влажными от слез. Одна слеза перекатилась через нижнее веко и потекла по щеке, прорезая полоску в слое грязи. Девочка сжала губы, мышцы
