страна должна быть за. Я ведь хожу в город. Я смутно помню царей-чародеев, но, поверьте, сейчас плохо всем: и ремесленникам, и торговцам… даже чиновникам.
– Вот именно, что плохо всем! Поэтому, когда маги кричат, что их заперли в тюрьму, этого никто не слышит. Посмотри вокруг: каменные палаты, роскошная мебель… да хоть твои одежды. У большинства горожан ничего этого нет. Мы никогда не выйдем из застенков, пока Царство сидит по подбородок в дерьме. Мы кричим о своей исключительности и что нам должно стать еще лучше. Не за то нужно бороться, чтобы вельможи дали нам свободу. А за то, чтобы купцы, ремесленники, чинуши считали нас своими. За умы. Когда ты одержишь верх в умах, следующей битвы не потребуется. Торгаши и чернь на руках вынесут тебя из обители.
– Я… кажется, я понимаю, – медленно проговорил Аджит. – Поэтому вы не ропщете. И посылаете нас выполнять грязную работу. Дороги, каналы, расчистка полей – все это схватка за умы?
– Почти, – довольно кивнул старик. – Я не злю Азаса, а мы работаем вместе с простыми смертными. Бок о бок. Но этого мало! Нужно строить самим, не по указке Царя Царей. Что-то полезное. Не благотворительность: еще подумают, будто мы искупаем вину. Это примут как должное. Нет, совсем другое. Лечебницы. Мастерские. Школы…
Газван скривился.
– Нет, к детям нас никто не пустит. Но пусть так, без школ… Ты понял, о чем я распинаюсь. Мне нужны деньги и помощь Золотого двора. Мы не откроем лечебницу Круга, а вот царская лечебница, в которой исцеляют маги, – другой разговор. Маузу золото, а чернь со временем привыкнет, что Круг – это хорошо. Что Круг делает больше, лучше, чем чиновники. Что мы везде и мы свои.
– Вы хитрый старый бес, мудрый!
– Я тоже горд собой, – довольно проворчал Газван. – Ты догадался, что все это устроишь ты?
– Почему я?
– Потому что ты сын купца, а не босяк и не придворный. Потому что ходишь в город. И еще – потому что мне не нравится история с охотой. Довольно?
– Вполне.
Чародей постарался не измениться в лице.
– Тогда иди и думай. И ищи людей. Одного тебя не хватит. Непременно поговори с советником. Мне интересно, что тот скажет, но пусть это будет твоя затея. Потом расскажешь.
– Я могу идти? – поинтересовался Аджит.
– Если можешь встать под грузом ответственности.
Закрыв за собой двери проклятого кабинета, Аджит прислонился к ним спиной и постоял немного, приходя в себя. «Знает… Наверняка ведь знает, старый пес! И ему все равно». По правде сказать, чародей не был уверен, что Первый-в-Круге подозревает его в убийстве. Старик не сказал ничего особенного… да, как будто обычное ворчание. Но если за годы он что и понял о Верховном – так это что Газван опасней стаи шакалов. И куда умнее.
Вспомнив, что старый маг по-прежнему чувствует его через дубовые створки, Аджит собрался с силами и отлепился от дверей. Обернулся, в первый раз в жизни рассмотрев резьбу. Обычная охотничья
