мысли, идеи, двигают их в сторону, оставляют им все меньше места. В критических случаях – совсем замещают. Это трудоемкий и долгий процесс, но самый надежный. Его давно используют. В рамках стран и народов – идеологи, маркетологи, вожди всяких видов и калибров. Гитлер, например. Или рекламист, который убеждает тебя купить новый айфон, на самом деле тебе не нужный. И по мелочам, скажем, в рамках семьи. Например, типа десять способов заставить его жениться. Такие техники НЛП бытового уровня. Мелкие, но такие же отвратительные. Вот, а вторая технология – из вудуизма. То самое оживление мертвецов. Полная перезапись. Сначала убить личность, а потом записать на чистое место новую. И тут, Сережа, вступаешь в дело ты. И я, – она вздохнула. – Потому что техника Нбаги, безусловно, рабочая и проверенная, но неэффективная. Нбага может нам все убить, но записывать он умеет только отдельные команды. Пойти и принести что-то. Пойти и задушить кого-то. Точка. А для получения более или менее полноценных зомби, которые, собственно, всех и интересуют, нужна полноценная программа. Полностью заменяющая убитую личность. В первом случае исходная среда остается, туда просто добавляется стороннее дополнительное приложение плюс приоритет выполнения; во втором – нужно написать заново сначала операционку, а потом все остальные приложения. А задача эта, как ты знаешь, нетривиальная. Для простых кодеров типа Нбаги непосильная. А для тебя?
– Я не понял, – помолчав, хмуро спросил Сергей, – ты меня пугаешь или уговариваешь?
– А ты как думаешь? – Она зябко поежилась, хотя солнце уже взошло и нагревало плечи. – Представляешь, если у них получится то, что они придумали? Мы ведь на самом деле им не нужны, живые. Никто им живой не нужен. Зачем им чужие желания, мысли и ценности? Им довольно будет рабов. Они нас всех уничтожат, Сережа.
Она замолчала, неподвижно глядя на воду, хмурясь и кусая губу. И Серега вдруг представил, как ее лицо становится безвольным и пустым, как из этих встревоженных глаз уходит свет, волнение и нежность. Припомнилась мертвая девица в бане. И ему стало страшно.
– То есть нас с тобой, может, и не тронут, – усмехнулась Аня, поймав его взгляд. – Пока. Пока мы устраиваем их как работники. А вот остальных… Они ведь давно пытаются это сделать. И всегда пытались. Во всех странах и во все времена. Превратить людей в покорное стадо, которым просто управлять. Разными способами. Телевидение и другие СМИ, – самые мягкие из них, хотя и действенные. Но при всех этих способах, пока сам человек жив, у него есть возможность сопротивляться. Оставаться самим собой. Жить свою жизнь, а не ту, которую тебе навязывают. Но если они научатся нас сначала убивать, а потом оживлять, этой возможности ни у кого не будет. И у человечества тоже.
Она помолчала, потом добавила:
– Знаешь, Вадим говорит, это такой вирус. Он внутри каждого. Каждый потенциально готов стать зомби. Подчиниться, следовать за ведущим, забыть о себе. И слабые рано или поздно заболевают. А сильные – нет. Как с любой болезнью. И что такая схема необходима для выживания человечества. Когда массы безропотно
