души, и князь Дмитрий чувствовал, что невозможно скрыть ни одной мысли от великого хана.
Он не мог вынести тяжелого взгляд Азбяка и опустил глаза. Снова увидел вязь уйгурского письма…
– Я вижу в твоих глазах огонь, – нарушил молчание великий хан. – И слышу твое сердце.
Азбяк замолчал, словно желал услышать ответ.
Но великий князь знал, что сейчас не время что-либо говорить.
Надо покорно внимать.
– Твое сердце жаждет мести, а не справедливости, – уронил тяжелые слова Азбяк.
И снова замолчал.
На этот раз надолго.
А Дмитрий стоял, сжимая в руках свиток-джарлик. Или, как говорили на Руси, ярлык. Ханская грамота, которая давала право князю зваться «великим». Право, которое было у него, Дмитрия, по рождению. Как и у его отца, Михаила…
Но татары, которые пришли на Русь из далеких степей, рассудили иначе.
Они считали, что только им дано право решать – не только кому княжить, но и кому жить.
И это было неправильно. Несправедливо!
– Твой обидчик – гурган, – снова заговорил хан. – Но он обманул меня. И в его жилах не течет кровь великого Чингиса.
И снова – длительное молчание.
Великий хан был прав.
Московский князь Юрий, который обманом получил ханский джарлик, став великим князем Владимирским, посчитал, что ему всё позволено. Собрав с подвластных ему земель Руси дань, которая предназначалась татарам, Юрий не сразу отправил её в Орду, а отвез в Новгород, где княжил его брат Афанасий.
Убийца князя Михаила надеялся, что новгородские купцы пустят серебро в оборот, и он положит в кошель хороший барыш.
Прознав об этом, Дмитрий сразу помчался в Орду – он надеялся, что великому хану придется не по нраву обман.
Так и случилось. Хан был вне себя от гнева. Назвал князя Юрия шакалом и отправил в Новгород грамоту, в которой было повеление немедля явиться в Сарай-ал-Джедид, где недавно построили новый стольный град Великой Орды.
Путь из Орды до Новгорода и обратно не очень близок, и всё это время Дмитрий провел гостем великого хана. Никто не стеснял его свободы, он мог ходить по городу, который напоминал библейский Вавилон – столько в нем было разноязыких мастеров и торговцев со всех земель, и подвластных великому хану, и очень далеких, а потому свободных.
Иногда Дмитрий садился на коня, выезжал в степь и скакал вслед за солнцем – словно хотел поверить, что он на самом деле свободен…
…Когда из Новгорода явился гонец и сообщил, что Юрий отказывается явиться на суд к великому хану, Азбяк вызвал к себе Дмитрия и вручил ему джарлик.
И вот тверской князь стоит перед суровым взором великого хана, сжимает в руках шершавый свиток, не решаясь поднять взгляд. Видит только ноги Азбяка в войлочных туфлях, которые свисают с ложа, заменяющего ему княжеский престол.
По воле великого хана он, тверской князь Дмитрий, только что стал великим
