башен – ветер противно свистит у меня в ушах и пытается содрать с каменной спины, но я «пришпиливаюсь» крепче.
– Госпожа, это детские игры для настоящего злодея. Он не убил ни одного человека и не разрушил ничье счастье – как вы, например. Я прошу прощения, что сразу не признала вас, темная госпожа.
– А-а-а… Ага.
Полет наконец заканчивается, когда горгулья, зацепившись когтями за балкончик – слишком узкий для того, чтобы она могла на него спокойно приземлиться, – вытягивает крыло на манер моста.
– Прошу вас, госпожа.
– Ага. Спасибо. – Я вдыхаю – для смелости – и шагаю к окну. Створки распахиваются мне навстречу, как двери, и минуту спустя (пока я перешагиваю через воткнутые лезвием вверх на подоконнике ножи) оказываюсь в мрачной готичной комнате: каменные стены, громадные зеркала, еле-еле горящий камин, дымящиеся свечи и змеи, свисающие гирляндами с потолка.
Но хуже всего те, кто поворачивается мне навстречу: по крайней мере трое из них… э-э-э… трупы. Женские. Одна в бинтах на манер мумии, другая голая (и от ее живота, кишащего не то червями, не то чем похуже, мне становится плохо), а третья напоминает мертвую невесту. Собственно, они все здесь в платьях, праздничных, бальных платьях, декоративно заляпанных кровью. И украшенных… м-м-м… пальцами?
– Нравится? – улыбается прелестница с голубой кожей, поигрывая своим пояском. Там еще и руки болтаются. Кошмар какой! – Это все принцы. Последняя мода, слыхала?
– Раньше мы их просто убивали, – добавляет «невеста». – Это было совершенно непрактично. А ведь убитый принц – это не только труп и уважение, это еще и десять пальцев…
– Можно и с ног срезать, – добавляет дама у зеркала, лаская одну из сотен своих змей. Горгона?
– Фу, на ногах они некрасивые!
– Я прошу прощения, – перебиваю я. – Может быть, кто-нибудь из вас знает, кто наложил проклятие на принца Ниммерии? Я очень хочу поговорить с этим злодеем.
В комнате наступает тишина. Только змеи шипят.
Потом из гроба у двери поднимается что-то вроде зачахшей спящей красавицы (красавицей она была до того, как умерла и зачахла) и с присвистом интересуется:
– А тебе с-с-зачем?
– Потому что принц заснул? – неуверенно отвечаю я. Под взглядом всех этих мертвячек мне становится очень неуютно. И это еще слабо сказано: я вдруг понимаю, что залезла к злодеям, которые с феями вроде меня ни в одной сказке не церемонились.
– И что тебе с заснувшего принца?
– А… М-м-м… – Против воли я смотрю на эти пальцы на поясе… Боже, что я здесь делаю?!
Хоть одна здравая мысль за весь вечер.
– Ну так… он заснул. А я хочу сама его убить. А, во-первых, его гроб не открывается, и, во-вторых, как я его убью, если он уже спит мертвым сном?
Напряжение тут же рассеивается.
– Принца не поделили? – улыбается мне «невеста». – Бывает. Найди его отца, он в зале, как обычно.
– Отца?
