начинают проигрывать другие порывы.
Можно воспользоваться для иллюстрации образом, аналогией прозрачности. Эгоцентрист по большей части прозрачен, открыт лишь для эгоцентрических побуждений, тогда как в отношении вышележащих уровней он затуманен, неверен, случаен, видит их в дымке, искажении, преломлении – как сквозь тусклое, затемненное, загрязненное напластованиями его эгоцентризма стекло. И мы, со стороны глядя, видим, по преимуществу, лишь проявления и знаки этого себялюбия. Подъем по ступенькам развития личности – это все большая открытость, прозрачность (изнутри и извне) ко все более высоким смыслообразующим уровням. Восхождение на последнюю ступень делает человека открытым, прозрачным духовным реалиям. Это может произойти ситуативно, на время, и далее замутиться надолго (оставив, однако, в душе некий образ памяти и переживания), а может стать относительно постоянным состоянием. Вот тогда-то мы вдруг видим, что человек светится весь, излучает, изливает добро, любовь и свет. Но не из себя, а как бы через себя, ставшего прозрачным для главного (верующий скажет – для Бога), сумевшего стереть, смыть эгоцентрические наслоения, узость группоцентризма – словом, все то, что покрывало разводами и наслоениями стекло его души, делало непрозрачным для света жизни.
Продолжая метафору, можно говорить об определенной, присущей каждому смысловой оптике, характере ее возможных преломлений, помутнений, искажений и др. Каков тогда источник света? В общефилософском плане – истина, что светит сама себе; для верующего – Бог как солнце истины. В любом случае подразумевается, что смысловая сфера пронизывается, животворится этим светом, пусть и столь часто заслоняемым напластованиями, теряющимися в лабиринтах узкоцентрированных ориентаций и защит. Схематично источник этого света мы изобразили на схеме 2.3 в виде пунктирного солнца. Границы смысловых уровней, как видит читатель, изображены прерывистой линией, символизируя, что через ее разрывы свет может проникать от явного и животворного на духовных уровнях до почти невидимого, затерянного, кажущегося кажущимся на эгоцентрических и предличностных. Но и в последних случаях может появляться смутное предчувствие, беспокойство и признаки тяги к чему-то иному, превосходящему наличное.
Приведу относящийся к этой теме фрагмент одной из бесед с коллегами и друзьями. «Личность видится на промельк», – заметил Вадим Петровский. «Личность – образование мерцающее», – уточнил Виктор Слободчиков. «Личность – ответ на требования, обращенные извне, и этим мерцанием и вспышками дает знать об этих ответах», – сказал Анатолий Кричевец. Федор Василюк покачал головой, но ничего не сказал. В качестве поясняющей пришли тогда к следующей картине: мы медленно приближаемся к небольшому леску прибалтийских сосен. И вдруг среди стволов впервые пробивается свет моря, обнаруживая свое, все меняющее вокруг присутствие[223].
Каждый
Как знать – быть может, отдаленный отзыв (резонанс) на ту беседу и на образы, в ней возникшие, присутствует в поэтическом наброске, найденном в бумагах Федора Ефимовича Василюка (28.09.1953—17.09.2017): «Друзья мои, когда в последний час / Сосновый бор просветит луч последний, / Душа моя оглянется на вас / И вспомнит вас и этот день осенний» (представлено автору Ольгой Филипповской 26.08.2018).
