105 000 курян, а в мае уже почти 300 000. Кроме того, более 10 000 жителей Курщины помогали войскам Степного округа и Юго-Западного фронта, а более 82 000 орловчан – Центральному фронту и Степному округу. Свой вклад в общее дело вносили воронежцы и харьковчане. Хотя основная часть Харьковской области по-прежнему была оккупирована, тем не менее 32 000 жителей Украины, освобожденные зимой 1943 г., были привлечены для фортификационных работ в районе Курского выступа. Гражданские строители и население были сосредоточены лишь на тыловой армейской полосе. Как уже упоминалось выше, все мирные жители должны были отселяться за вторую армейскую полосу, поэтому их разрешалось использовать только в тылу.
В этой связи хочу остановиться на вопросе, который считаю важным, и высказать свою точку зрения, опираясь на данные, собранные в архивах. Мне не раз приходилось слышать от исследователей, сотрудников музеев и зарубежных историков утверждение о том, что при возведении обороны под Курском советская сторона активно использовала не только войска действующей армии и местное население, но также военнопленных и даже заключённых. В качестве доказательств приводился такой факт: якобы для фортификационного укрепления тылового рубежа (или первого фронтового) войск Центрального фронта были специально созданы два лагеря заключенных и именно они, а не мирное население Курщины, рыли окопы, хода сообщения и блиндажи. Действительно, в то время в Советском Союзе широко использовался труд как заключённых, так и военнопленных, в том числе и при обеспечении работы военной промышленности и строительстве военных объектов. Поэтому, возможно, так оно и было. Однако по теме Курской битвы мне довелось достаточно долго работать в различных архивах, и пока я не встречал документов, которые эти предположения напрямую или косвенно подтверждали бы. Наоборот, обнаруженные источники свидетельствуют о том, что советское командование на уровне армии и фронта требовало не привлекать военнопленных для возведения армейских полос обороны, в частности Воронежского фронта, и даже не использовать в войсках в качестве подсобной рабочей силы, как это широко практиковалось в вермахте (хиви). Для примера приведу цитату из приказа командующего 7 гв. А от 19 апреля 1943 г.: «Сего числа в 8.00 утра грузовая машина иностранной марки, принадлежащая 662 роте ВНОС; ведомая шофером из военнопленных немцев, вследствие неисправности скатилась задним ходом с горы в районе моего блиндажа[215], налетела на военнопленного и сержанта роты охраны, нанеся последнему ранение. Старшим в машине был помощник командира роты по матчасти ст. лейтенант Борисов. Подобный случай мог произойти только благодаря исключительной расхлябанности в роте, т.к. проезд в район КП запрещён. Выезд на неисправной автомашине в части, где соблюдаются требования эксплуатации машины, тоже невозможен. Кроме того, содержание в роте и допуск к работе военнопленного шофера-немца является грубым нарушением моего приказа, так как все пленные подлежат немедленной отправке в лагерь военнопленных. Это нарушение приказа показывает в то же время полное
С марта по середину апреля 1943 г. штаб армии располагался в д. Протопопова, а затем, после 15 апреля, перешёл в блиндажи, подготовленные в лесном массиве между поселками Красная Заря и Терновая («На белгородском направлении. Воспоминания участников боев». Белгород: Белгородское книжное издательство, 1963. С. 95).
