моментально нажав на курок.
– Говори… – прошипела она. – Правду. Сколько времени вы трахались за моей спиной? – Последние слова она произнесла с болью в голосе. Слезы начали снова душить.
Она выглянула из-под одеяла и мельком посмотрела на Гришу. Он стоял на коленях перед диваном, опустив взгляд вниз и закусив от досады губу. Стиснув зубы, он поморщился и прошипел.
– Одиннадцать месяцев, – бросил он и закрыл глаза ладонью, сжав пальцами виски.
Тоня заскулила, давясь слезами. Год… почти год, муж и подруга дурачили её. Каждый из них смотрел ей в глаза и улыбался. А она делилась секретами с Олей, благодаря Бога за дружбу, и целовала мужа, в котором души не чаяла. Она верила им. А они за её спиной просто занимались сексом при любом удобном случае.
– Прости меня, динь. – Муж называл её так за звонкий голос. Ей раньше очень нравилось такое прозвище. Гриша часто нашёптывал ей на ухо, обжигая горячим дыханием: Люблю тебя, моя динь. – Я умоляю тебя, Тоня, прости меня! Я дурак! Я просто идиот, прости меня. Я что угодно сделаю, только не уходи. Я прошу! – затараторил он. – Посмотри на меня, Тоня. Ну же, посмотри на меня, милая.
Он несмело взял край одеяла и медленно потянул. Ожидая встретить сопротивление, контролировал каждое своё движение. Сначала показались взъерошенные спутавшиеся волосы, потом бледное лицо, которое не выражало никаких эмоций. Дальше такое же бледное плечо. Мужчина остановился. Он отпустил одеяло и взглянул на замершую жену.
Пусть смотрит. Это сделал с ней он. Тот, кого она любила. Тот, за кого вышла замуж. Тот, кому она мечтала подарить ребёнка.
– Тоня… – муж провёл пальцами по её щеке. – Посмотри на меня. М? Один раз посмотри.
Антонина выполнила просьбу и повернула голову. Гриша ошарашенно глядел на неё, будто не веря в то, что сотворил. Прежней Тоня не будет, лишь снова сломается, если простит. Прощение, доверие, чувства – обо всём можно забыть.
Тоня поднялась и села. Она в один миг словно перестала всё понимать: где находилась, что делала, кто перед ней. Провела трясущейся ладонью по своим волосам, пригладив их слегка. Григорий положил руки ей на колени и попытался прильнуть к ним лицом, но Тоня отстранилась и встала с дивана, откинув одеяло.
Неслышно, словно призрак, ступая босыми ногами по полу, она прокралась в мертвенной тишине в ванную и закрылась там. Села на край ванны. Сгорбившись, как старуха, Антонина завывала, роняя слёзы на кафельный пол. Стены давили на неё, а отчаяние вгоняло кол в сердце. Осталось только лечь в гроб. «За что мне всё это?» – носилась лихорадочно мысль, заставляя рыдать ещё сильнее.
Боль ломала рёбра, руки тряслись, в висках стучало. Хотелось сказать мужу: «Я подаю на развод», но рот словно склеился намертво. Она скулила и завывала подобно избитой собаке. Противоречия мучили её.
Голова закружилась, все мысли собрались в одну острую иглу и принялись пронзать
