теплее, и от этого прекратилась бившая ее до сих пор дрожь. Девчонки, сидящие рядом, тоже улыбались. Им определенно понравился незнакомый старшекурсник.
Девушка потрясла головой. Какая еще лампочка? Что за бред? С каких это пор она стала склонной к сантиментам, будто ее одинокая тетушка?
– Меня зовут Ларичев Валентин, – продолжал парень. – Я – студент четвертого курса, а также редактор факультетской стенной газеты и печатного вестника факультета – официального периодического издания, освещающего нашу жизнь. Понимаю, в первом семестре нагрузка у первокурсников очень большая. Тем не менее, приглашаю всех вас не оставаться в стороне от общественной жизни. С радостью приму от вас репортажи, рассказы, стихи для дальнейшей публикации в наших газетах. Особо остро мы нуждаемся в художниках. Знаю, среди вас есть студент, рисующий на высоком уровне. Серова Серафима здесь?
Сима смотрела на Ларичева Валентина, практически не вникая в смысл слов. Ей было очень любопытно, трудно ли говорить так, как он – одновременно широко улыбаясь. Интересно, это у него врожденное или он долго тренировался перед зеркалом?
Татьяна толкнула Симу в бок. Только тогда девушка сообразила – Ларичев произнес ее имя.
– Здесь, – ответила она.
– Отлично, – почему-то обрадовался парень и засиял еще больше. – Это ведь ты написала в анкете, что окончила художественную школу?
– Ага. Четыре класса.
– Нам больше и не надо. Сможешь подойти в большой перерыв в пятьсот третью аудиторию?
– Смогу.
Придется заказать пирожки и сок девчонкам, чтобы не вышло, как вчера.
– Отлично. Буду ждать.
Ларичев в последний раз ослепительно улыбнулся, окинул взглядом аудиторию, извинился перед Зверкиной за вмешательство в учебный процесс, на что она великодушно разрешила приходить еще, и вышел. Крыспетровна посмотрела на Симу презрительно, будто хотела сказать – мало того, что ты тупая, так еще и рисуешь!
Сима поежилась. Было совершенно очевидно – ее репутация в глазах Крыспетровны упала ниже плинтуса. Ну и ладно. Я не червонец, чтобы всем нравиться, как говорил персонаж одного старого фильма.
В настоящий момент ее интересовало другое, а именно: почему Ларичев ни взглядом, ни словом не дал понять, что видел ее буквально двадцать минут назад, и не где-нибудь, а в сыром подвале, в какой-то странной, загадочной лаборатории. Совершенно естественно прозвучала бы из его уст, например, такая фраза: о, да ведь мы уже встречались. Или такая: а ты, оказывается, и правда на первом курсе учишься. Но ничего подобного Ларичев не произнес. Почему?
Возможно, из-за Зверкиной. Ну да, конечно. Та бы наверняка вызверилась на девушку – мол, ты приходишь сюда учиться, а не хвостом перед парнями крутить.
Сима вздохнула: увы, не все преподаватели считали студентов взрослыми самостоятельными личностями.
6. Стенгазета
