рвались на волю, ни…
Ничего.
Диттер моргнул.
И мне почудилось, удивился. А что… я, между прочим, не просила меня возвращать… я жила… да нормально я жила… среднестатистически, как выразился бы любезнейший Аарон Маркович Фихельшманц, мой поверенный…
Магазины. Кафе. Редкие вечеринки, которые я, признаться, посещала исключительно от безысходности. В нашем городе помимо вечеринок и сплетен заняться больше нечем. А одно рождает другое… нет, были еще дела биржевые.
Акции там…
Доля в местном проекте, которую удалось урвать, несмотря на сопротивление мэра…
И все.
В последний год у меня и любовника-то толкового не было… то ли сезон не задался, то ли требования мои стали выше, в общем, не жизнь, а тоска…
– Надо же, – протянул Диттер, засовывая в рот кусок утиной грудки. – Не понимаю…
– Сама удивлена…
Наверное, есть люди, которые куда больше нужны миру, чем двадцатипятилетняя блондинка, пусть и владелица небольшого состояния, но…
Я не подавала больших надежд. Не имела грандиозных планов. И семья моя, которая могла бы послужить якорем… нет, не эта семья, но с другой тоже не сложилось, подозреваю, отчасти ввиду поганого моего характера.
Тогда зачем?
– Разберемся, – пообещал Диттер.
И странное дело, я ему поверила.
Глава 5
Три дня… на редкость напряженные три дня.
У меня отрезали прядь волос. И отщипнули кусочек кожи, пусть с извинениями и объяснениями, в которых я не слишком-то нуждалась, понимая, что без проб не обойтись, но все равно неприятно. Не больно. Неприятно.
Боль… боль перестала существовать для меня, это я поняла, когда тетушка Фелиция случайно, конечно же, вывернула на меня чашку горячего чая.
Кожа не покраснела.
А я… ощутила некоторое неудобство, и только. Не знаю, как еще описать. Уже вечером, оставшись наедине с собой и заперев дверь, во избежание так сказать, я воткнула в руку иголку.
Ничего.
И даже когда игла пробила ладонь насквозь… пришлось постараться, но… по-прежнему ничего. Я помахала рукой. Пошевелила пальцами.
Не ощущать боли, конечно, в чем-то хорошо, но…
И во сне я тоже не нуждалась. Не испытывала усталости. Или вот голода.
Я прислушалась к себе. Да, чувства были какими-то… приглушенными? Сложно подобрать слова… зато магические потоки виделись ясно. Я и предположить не могла, что наш дом настолько особенный.
Темные токи деструктивной энергии устремлялись вниз, возвращаясь к источнику, который я воспринимала весьма ясно. Даже удивительно, что прежде я не знала…
Не предполагала даже… И не только я…
Отец? Дед? Бабушка? Дед знал наверняка и, значит, бабушка тоже… с отцом – вопрос, но… почему источник не почуяли дознаватели, когда проводили расследование?
Или…
