вам даже два выделю, если уберетесь, а то как-то чудо воскрешения происходит в обстановке совершенно к тому не располагающей.
…и волосы распустила. Рыжие. Ишь ты. А лопатки у нее веснушчатые. Кузен сопит, возится чего-то… определенно, не герой-любовник.
– …отправимся на Винейские острова… – Она запрокинула голову, этакий отработанно-картинный жест. – И будем жить там вдвоем…
В хижине из пальмовых листьев. Похоже, подобная мыслишка и кузену в голову пришла, потому как он изволил скривиться.
– …в любви и согласии…
Она устроилась сверху и ручку на шее пристроила. А что, пальчики у кузины музыкальные, с детства она играет на клавесине, репетирует много… такими если вцепиться хорошенько, то и гортань выдрать можно. А двигается вполне себе.
И вопрос, кто кого действительно соблазнил… Правда, ответ мне не так уж и нужен, потому что нити рассеялись, а я ощутила в себе необычайное желание действовать.
Кузен постанывал и похрюкивал. Кузина скакала, уже не фантазируя на тему счастливого будущего. И кажется, оба в достаточной мере увлеклись процессом, чтобы не обращать внимания на происходящее вокруг.
Это зря. Определенно.
Я села в гробу. Проморгалась. Покрутила руками, убеждаясь, что и руки меня слушаются, и вообще новообретенное тело не спешит развалиться на куски. А после хрипловатым таким чужим в звучании голосом сказала:
– Бу!
Кузина повернулась. Замерла.
Открыла рот… и право слово, лучше бы заверещала, как я на то надеялась, ибо в следующее мгновенье произошло то, что в медицине именуется скромно спазмом нижних мышц.
Сюрприз семейству удался.
Глава 3
Спустя два часа мейстер Виннерхорф покидал наш дом, отягощенный новым знанием, против которого он никогда не возражал, и весьма солидным чеком. Подозреваю, последний был выписан дядюшкой не столько из желания отблагодарить мастера, приехавшего по вызову незамедлительно, сколько обеспечить его молчание.
– Это все он. – Тетушка Нинелия в сотый раз вознесла взгляд к потолку и руки картинно заломила. Обычно унылое выражение ее лица исчезло, и тетушка, оставшаяся без привычной маски, радовала прочих разнообразием гримас.
И обида. И злость. И гнев, и еще что-то… страх?
– Соблазнил мою девочку…
– Твоя девочка сама ему проходу не давала! – взвизгнула тетушка Фелиция, и я поморщилась. Слушать одну и ту же песню третий час кряду, признаться, надоело. Могли бы проявить больше уважения к покойной и не устраивать разборок.
Я отщипнула виноградинку и закинула в рот. Зажмурилась.
Признаюсь, были некоторые опасения… Скажем, те же личи, согласно научным данным, несмотря на развитый мозг и явные способности не только к мышлению, но и к обучению, и даже к весьма сложным действиям, напрочь лишены чувства вкуса. И я вовсе не о том вкусе, который заставляет
