выговорить всю боль души. Мне казалось, что, если я не изолью своё переживание тому, кто может меня выслушать и понять, я не выдержу. Я бродила по городу и зашла в одну «забегаловку». Решила для успокоения выпить стакан вина. И вот в этом хаосе мыслей я вдруг вспомнила о бабушке, которая могла бы меня как-то понять и утешить. Хорошо, что мама часто забирала Ксюшу к себе, и я имела сегодня свободное время. В душе мелькнула надежда, и я «полетела» к бабушке Фросе. Придя к ней, я искренне в слезах поведала ей обо всём. Она знала о моей нелёгкой жизни, но не хотела раздражать Никиту звонками или приходом к нам, так как он недолюбливал её и даже оскорблял. После моей, так называемой, исповеди, бабушка опустила голову, и я увидела, как слезы, стали падать на ее старческие натруженные руки. Я и сама не выдержала и расплакалась. Вдруг, в этой тёплой и уютной тишине раздался тихий, любящий голос бабушки:
– Светик, у каждого человека в этой жизни есть свой крест. Никита упал, он тяжко болен пороком, грехом… Кто его поднимет? Его мать сама мучается со своим нелегким характером и не имеет никакого влияния на сына. Его отец ни во что не верит и живёт своими прихотями. Ваша дочка Ксюша будет повторять то, что сделаешь ты, как мать. Ты сломаешь её жизнь, свою и Никиты, если будешь жить женской ревностью и местью. Знай, что если женщина упадёт, то за ней, как карточный дом, упадет и вся семья. Женщина – фундамент семьи, и если ты начнёшь трясти фундамент, то от этого «землетрясения» падут стены твоего дома. А этот ухажёр, на работе, воспользуется ситуацией, использует тебя и выбросит, как ненужную вещь. Ваша дочь Ксюша ему и подавно не нужна. Ты же со своими отместками дойдёшь до ручки. А горе вином не зальёшь. Иди с миром Божьим, внученька, и да вразумит тебя Господь, да помилует и спасет тебя и семью твою.
– Мне как-то стало не по себе после её слов, – проговорила Светлана. И когда она о вине заговорила, я поняла, что по мне, видимо, было заметно, что я выпила, может даже пахло. После этого мы ещё часок посидели вместе, затем бабушка, накормив меня, отпустила домой. «Вот так, Светик, – сказала она мне дрогнувшим голосом, стараясь не выдавать своего волнения, – собирайся домой, а то уже поздно. А перед Никитой извинись за обидные слова. Тебе самой надо очиститься за такие мысли, а ещё берёшься кого-то судить. Светик, ты свой крест одна понести не сможешь, только с Божьей помощью. И поторопись, помни, пока я жива, я буду молиться за вас, но дни так быстротечны, а я уже стара. Сходи со мной храм, в который я хожу, чтобы тебе и без меня было бы где укрываться и спасаться». Бабушка перекрестила, обняла меня и, трижды поцеловав, напутствовала: «Дай Бог тебе мудрости и силы нести свой крест и всё перенести». Когда, медленно удаляясь от дома, я несколько раз оглянулась, бабушка всё стояла у окна с опущенной головой, держа руки у подбородка.
После этого случая, Никита пришёл домой через два дня. Я забрала дочку от матери. В это время мы ужинали. Не поздоровавшись, и не смотря на нас, он прошёл в комнату. Сердце моё забилось, и я, сделав
