сок немного горчил. Или мне показалось? Да нет, точно горчил. И не немного! Он был слишком горьким даже для грейпфрутового… Что за противный привкус?
После еды я почувствовала себя как-то странно: голова кружилась, перед глазами плыло… Как пьяная, честное слово. Впрочем, нет. Настолько пьяной я себя даже не припомню. Может, потому что на кухне ужасно душно? Как они тут вообще живут! Я подергала окно, но оно не открылось.
Ну и черт с ним! У дома, насколько я разглядела по приезде, должен быть отличный сад. И я вполне могу прогуляться. Я ведь тут не пленница?
Свежий ночной воздух рванул в легкие, и мне действительно стало лучше. Но не слишком. Я спустилась с крыльца, прошлась по выложенной плиткой дорожке и пошатнулась, едва устояв на ногах. Голова кружилась, свет от фонарей плыл перед глазами, превращая обычный сад в картину Ван Гога. Ерунда какая-то. Наверно, я просто устала, собственная свадьба, пусть и фиктивная, – это вам не шуточки. Это ого-го! Да, точно устала. Сейчас нырну в кровать и… Я развернулась и пошагала обратно к крыльцу. Не хватало ещё грохнуться в обморок на парковой дорожке. Черт, где же тут вход? Кажется, был где-то здесь…
Ага, вот он! От меня не спрячешься! И лестница, и козырек – все есть! Правда, лестница, когда я выходила, точно была шире. А еще раньше тут горел фонарь, у самого входа. Такой прикольный, с завитушками, типа старинный. Украли, что ли? Караул, у Бояринцевых сперли фонарь! Держи вора! Едва удерживаясь, чтоб не захихикать, я вскарабкалась по ступенькам и вцепилась в ручку обеими руками. Дернула раз, другой… Дверь не открылась. Вот это здорово! Пока я совершала вечерний променад по саду и дышала свежим воздухом, кто-то не только фонарь украл, но и дверь запер? И что же, мне теперь ночевать на улице? Или просто это я так ослабела, что не могу открыть? Я дернула дверь сильнее, но она не поддалась.
– Что ты шумишь? Весь дом разбудишь, – проговорил кто-то сзади.
Сердце подпрыгнуло и скатилось в пятки. Голос я узнала сразу же, хоть он и был тихим-тихим. Бояринцев. Великий и Ужасный! Только какой такой дом он боится разбудить, если здесь ночуют всего трое, при этом я и он стоим на крыльце, а мой муж и его сын забылся пьяным сном. Теперь хоть из пушки стреляй, его не разбудишь.
– Ты что, пила? – строго спросил Бояринцев.
Я хотела возмутиться и что-то сказать в свое оправдание. На свадьбе я едва пригубила шампанское, исключительно для вида. А здесь пила только сок. В чем он меня подозревает?! Но только я открыла рот, Бояринцев сердито буркнул:
– Предупреждал же, я этого не люблю!
Странно… Я вот что-то не помню, чтобы он меня о чем-то предупреждал. Мы вообще мало говорили.
– Ладно, пойдем, – ледяным голосом сказал он, отпирая дверь.
Я хотела пискнуть: «Куда?» – но он впихнул меня внутрь, сгреб в охапку и потащил по темному коридору.
Спрашивать расхотелось. Все мои мысли были сконцентрированы на том, чтобы не грохнуться, ноги почему-то
