на работе, он то и дело думал о ней. Петр порой даже задумывался, а не тронулся ли он умом? Неадекватная привязанность к дочери пугала его и вызывала суеверные всплески какого-то опасения. Это замечали и окружающие.
Даже добродушная тетя Тоня, и та сделала однажды мужчине замечание, что он слишком уж болезненно опекает дочь.
В прошлую субботу она перехватила его, когда вся семья Максимовых собиралась пойти гулять в парк. Петр замешкался на лестничной площадке, пытаясь совладать с детской коляской. Екатерина несла Алису в руках и любопытной тете Тоне непременно захотелось увидеть ребенка.
– Тетя Тонь, она спит, вы ее разбудите! – Выпалил взволнованный Петр, ревниво кинувшись на защиту дочери, спотыкаясь на ходу о лестничный порог, так и бросив коляску прямо в проходе. Не рассчитав скорость, он чуть не сшиб с ног испуганную старушку, и казалось, сам остолбенел от своей реакции.
– Да я ж ничего, я только посмотреть… – обиделась тетя Тоня, – Что ж я, думаете, сглажу, ее что ли? Я детей очень люблю, у самой сколько внуков-то. – И что-то бормоча себе под нос, побрела к лестнице. А потом, как бы задумавшись, остановилась и повернулась к Петру: “Нельзя так сильно любить Петя, ох, нельзя! Разгневаешь ты богов, сынок, попомни мои слова, беду накличешь”. Петра эти слова словно ошпарили. Нет, он никогда не был суеверным, но такие напутствия всегда воспринимал почему-то серьезно, как программирование на негативные последствия и очень злился, когда кто-то ему “пророчил” что-то этакое, даже без злого умысла.
– Зачем она мне говорит такие поганые вещи? – Недоумевал Петр, когда они уже шли по парку. День уже был безнадежно испорчен, а ведь с утра он обещал быть таким волшебным. Мужчина ждал этой прогулки всю неделю и ничто не предвещало беды, но теперь, что-то в душе словно перевернулось и настроение улетучилось, словно его никогда и не было.
Петр то и дело прокручивал слова тети Тони, и его пробирала дрожь. Ему даже показалось, что она сказала это злобно, хотя и понимал, что на самом деле она просто сболтнула лишнего.
– Не обращай внимания, Петь, просто старческий маразм, нашел кого слушать! – Екатерина была как всегда веселая и беззаботная и Петр понемногу начал успокаиваться.
Мужчина посмотрел на Алису, лежащую в коляске и улыбающуюся ему и всей Вселенной свой лучезарной улыбкой, и в его душе словно что-то распустилось. Петру даже показалось, что выпусти он ситуацию из под контроля, и у него просто потекут слюни от удовольствия.
– Алиска, моя крыыыыска! – мотая головой задорно пробормотал Петр, делая такую нелепую рожицу, что девочка весело залилась заразительным смехом.
Через минуту он уже забыл про старушечьи слова и снова беззаботно улыбался солнцу.
– Когда Алисе будет лет пять, я предлагаю отдать ее на танцы или в музыкальную школу, пусть у нее будет дополнительная профессия в случае чего. – мечтательно начал Петр, кидая заготовленные кусочки хлеба в сторону кишащей массы голубиных голов.
