– та Тайишка, которая была связана клятвой ее матери – не отдалась бы по доброй воле другому мужчине. А трагических событий в ее биографии я не увидел. Потому и предсказать это было несложно.
Теперь я уже вообще ни черта не понимала. Нет, ну благодарность благодарностью, конечно, но если бы Тайишке повстречался хороший мужчина… ну или с алкоголем как-нибудь переборщила, то к нынешнему моменту она запросто могла быть уже счастливой матерью пары-тройки детишек. Я уточнила неуверенно, боясь услышать ответ:
– Почему ж не отдалась бы?
– Потому что я обезопасил себя. Ты должна была прийти ко мне – по доброй воле и с полным желанием открыть все свои секреты. И потому я закрепил в клятве этот пункт – я буду твоей первой и последней страстью. Разве не так? Не сопротивляйся себе – подойди и поцелуй того, кого двадцать лет мечтала встретить.
«Сделай это, Оля!» – попросила Тайишка. Кажется, я даже ощущала, как ее трясет от волнения. Или первого настоящего возбуждения. Вот это я вляпалась! Тут у них, как оказалось, страсть на фоне застарелого заклятия. И Тайишку на самом деле тянет – просто подойти и отдаться на его волю. Но мне-то что делать? Своих бывших я безупречными назвать не могла, да и не всегда между нами была сильная влюбленность. Но любого из них – даже Костю – ни в какое сравнение с этим неприятным стариком не поставишь! Мне еще ни разу не доводилось целовать мужчину, вызывающего во мне смесь страха с отвращением. Если бы он оказался точной копией Дмитрия Александровича, то было бы легче! Тогда остался бы только страх.
Но приглушенные мольбы Тайишки и его настороженный взгляд помогли принять решение. Бывают такие дела, которые просто надо сделать. В данном случае, чтобы притупить бдительность и не вызвать еще больших подозрений. Я сделала шаг, наклонилась к его лицу, закрыла глаза. Сам господин Шакка при этом не собирался мне помогать: он не обнял, не ответил на поцелуй, когда я прикоснулась к его губам. Я прижалась чуть теснее. Один, два, три, достаточно. Отстранилась и взгляда не отвела. Глаза прищуренные, внимательные, а голос стал мягче:
– Что останавливает тебя, Тайишка? Хотя бы на этот вопрос можешь ответить искренне?
– Ты… Вы не такой, каким я вас помню.
– Не нравлюсь?
– Нравитесь! – соврала уверенно, потому что именно об этом вопила во мне Тайишка. – Но вы спросили, что меня останавливает…
Он перебил, но говорил все так же тихо:
– А разве глаза влюбленной женщины видят рост или плешину? Разве любовь не делает любую внешность привлекательной?
– А! Это проверка! – от неожиданного понимания я даже произнесла это вслух. – Вы проверяете…
И осеклась. Он знал, что настоящую Тайишку не остановила бы уродливая внешность. Она обязана была сгорать от страсти при любом раскладе! Эдакий экзамен, насколько хорошо работает его заклинание! И на самом деле он наверняка выглядит именно так, как Дмитрий Александрович. Но мне-то что делать с моим стопроцентным зрением?
– Тайишка,
